Лицензионная пиратская копия

В Большом поставили "Корсара"

премьера балет

На Новой сцене Большой представил премьеру трехактного балета "Корсар". По мнению ТАТЬЯНЫ Ъ-КУЗНЕЦОВОЙ, это самая серьезная и масштабная работа театра в XXI веке.

Балет "Корсар" вот уже полтора века слывет надежным кассовым хитом. Поставленный в 1856 году хореографом Жозефом Мазилье по поэме Байрона для Парижской оперы, он уже через два года был перенесен в Россию. Еще через пять лет за него взялся Мариус Петипа, который совершенствовал балет всю свою долгую жизнь. В итоге "Корсар" оказался зрелищем на все вкусы, сочетающим имперскую роскошь постановки, динамичный сюжет и великолепные разнообразные танцы.

Октябрьскую революцию "Корсар" пережил удачно: историю про то, как пират Конрад со товарищи похищал свою возлюбленную, гречанку Медору то с невольничьего рынка, то из гарема паши, легко было выдать за борьбу свободолюбивых греческих пиратов с угнетателями-турками. Но аттракционов поубавилось. Первой жертвой пало финальное кораблекрушение как слишком затратное мероприятие. Петипа тоже сокращали, выкидывая как пережитки старой эпохи и пантомиму, и "избыток" танцев. Но все равно "Корсар" оставался любимцем публики.

Нынешний худрук Большого Алексей Ратманский обратился к "Корсару" вовсе не для кассы. Вместе с одноклассником и главным московским знатоком балетной старины Юрием Бурлакой он решился на амбициозный проект: восстановить все, что сохранилось от старинного балета, заполнив лакуны собственной режиссурой и хореографией. В Париже нашлась оригинальная партитура Адольфа Адана, Петербург предоставил эскизы дореволюционных костюмов Евгения Пономарева, Гарвардский университет поделился дореволюционными балетными записями, а художник Борис Каминский написал декорации в стиле академизма и вернул грандиозную финальную сцену в духе "Девятого вала" Айвазовского — феерическую бурю с раскалывающимся пополам девятиметровым кораблем.

Финал получился и в самом деле ураганным, такого не знала ни советская, ни новорусская сцена. Но и предшествующее ему трехчасовое зрелище вышло динамичным и занимательным. Алексей Ратманский, не поскупившись на многолюдство массовки, принес в жертву пантомимные сцены: сократил все объяснения героев ровно настолько, чтобы можно было разобраться в сюжете, не прибегая к программке. Следует признать, что постановщик был прав: разговоры руками затянули бы и без того массивный спектакль, а искусством пантомимы нынешние танцовщики владеют плохо. Лучшим актером оказался Геннадий Янин в роли торговца невольниками еврея Ланкедема. Такого уморительного алчного старикана мог бы сыграть Луи де Фюнес — эта крошечная работа не уступает ролям великого комика.

Главным же содержанием каждого акта стали собственно танцы. И если жемчужины первого — pas des esclaves и па-де-де Медоры и Конрада — знакомы назубок, как непременная принадлежность любого "Корсара" и любого балетного конкурса, то кульминация второго акта — сцена "Оживленный сад" — настоящее откровение. Впервые реконструированная Юрием Бурлакой, она представляет хореографию Мариуса Петипа во всем великолепии и ошеломляющей простоте. Используя всего семь базовых движений, гениальный француз выстроил колоссальную 20-минутную композицию для 68 артистов (включая малолетних детей и прима-балерину), архитектурное совершенство которой легко уподобить садам Версаля. Перегородив сцену искусственными клумбами, цветочными арками, а также аллеями и полукружьями беспрерывно движущегося кордебалета, легендарный балетмейстер заставил приму танцевать на узком языке авансцены, перескакивать шаловливыми гаргуйат (архаичный прыжочек, почти сгинувший в XX веке) с клумбы на клумбу и расцветать арабесками среди кустов зелени. Эта изощренная композиция, полная французского шарма и русской величавости, не имеет ничего общего с усредненно-линейными абстракциями, которые обычно выдают за хореографию Петипа.

Тем труднее пришлось Алексею Ратманскому: в третьем акте он был вынужден сочинить собственную хореографию взамен утраченной. Его Grand pas des eventailles, где вооруженные веерами шесть корифеек, прима с кавалером и первая солистка исполняют композицию, закольцованную по всем канонам, достойно выдержало соседство с шедевром Мариуса Петипа. Взгляд неофита даже не заметит зазора между старинной хореографией и этой тактичной стилизацией. И лишь излюбленные господином Ратманским повторы одного движения поочередно всеми танцовщицами выдают его авторство.

Весь этот грандиозный спектакль держится на прима-балерине: она буквально не сходит со сцены, участвуя во всех сценических перипетиях. Светлана Захарова оказалась созданной для этого балета, роль Медоры сидит на ней как влитая. Актерского потенциала балерины как раз хватает, чтобы без пережима изобразить нужные по сюжету чувства; на ее безупречной фигуре идеально выглядят расшитые драгоценностями пачки; ее прелестным ногам очень удобны и большие па адажио, и живописные мелкие детальки. Танцевала Светлана Захарова небезупречно, к деталям можно придираться, но поразительно красиво. Причем от акта к акту все прекраснее, заметно успокаиваясь, переставая рвать движения и доказывать свое превосходство. Равных ей действительно не было. И суховатая Екатерина Шипулина, исполнявшая вторую по значению партию Гюльнары с наигранной оживленностью, и кукольная Нина Капцова, станцевавшая pas des esclaves так же мило-непритязательно, как свою коронную партию Амура в "Дон Кихоте", и уж тем более три солистки-одалиски, со школярской неуверенностью проскочившие свои вариации, не могли не то что затмить, но даже посоперничать с раскованно-ликующей примой.

Партнер, впрочем, у Светланы Захаровой был достойный: ангажированный Большим экс-киевлянин Денис Матвиенко играл влюбленного корсара вполне непринужденно (даже одетый в греческую белую юбочку), а танцевал еще свободнее: его резвый большой пируэт, залихватские вращения и превосходные круги jete моментально повысили градус в зрительном зале от сыто-благодушного до азартно-возбужденного. Удачно станцевал в pas des esclaves белорусский тинейджер Иван Васильев, второе приобретение Большого: костюм скрыл недостатки телосложения и выучки, а свои трюки он исполнил лихо. Красавец Артем Шпилевский, третий трофей театра, превосходно смотрелся рядом со Светланой Захаровой в адажио третьего акта, но лучше бы он не танцевал вовсе — бедный юноша и двух туров не может сделать без помарок. Словом, многолюдной труппе Большого театра еще есть над чем поработать в этом балете: ролей явно больше, чем достойных их исполнителей.

Новый "Корсар" Большого — симметричный ответ Мариинке с ее грандиозными реставрационными опытами. Однако москвичи, не выдающие свой продукт за аутентичную постановку, выглядят как-то честнее. Опыт по совместимости новодела и старины можно считать удавшимся: не поступившись научной принципиальностью, Большой изготовил отличный кассовый хит. Есть лишь один заметный недостаток: этому "Корсару", с его массивными декорациями, грандиозными хореографическими ансамблями и размахом танца солистов, явно мала Новая сцена Большого. В золоченой раме исторического зала он будет смотреться еще эффектнее. Осталось воскресить старый театр так же качественно, как балет "Корсар".

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...