В петербургском ТЮЗе состоялась премьера спектакля "Преступление и наказание", которую ждали давно. Режиссерский дебют Григория Козлова — спектакль "Москва. Моление о чаше." отличался ювелирной работой с актерами и был назван одним из трех лучших спектаклей прошлого сезона. "Моление о чаше" играли в музее Достоевского бесплатно, для горстки зрителей. Магия места сделала свое дело — Григорий Козлов взялся за постановку "Преступления и наказания".
Зрители тюзовского спектакля сидят прямо на сцене, в непосредственной близости от актеров. А продолжается он четыре с половиной часа. Казалось бы, Достоевский в таком приближении и в таком количестве должен быть тяжелым испытанием. Однако в тюзовском прочтении один из самых мрачных и сложных романов писателя оказывается неожиданно легким, а порой даже светлым. Режиссер и актеры отказываются от надрыва, истерики и вообще от всей театральной "достоевщины".
В давнем спектакле Юрия Любимова зрителей перед началом спектакля заставляли пройти мимо окровавленных трупов старухи и Лизаветы, в "Преступлении и наказании" Козлова убийства нет вовсе, оно вынесено за скобки, как некая всем понятная условность. Вместе с убийством исчезли старуха, Лизавета, Мармеладов и Катерина Ивановна. Исчезли собственно преступление и его мотивы. Но может ли быть покаяние без преступления? Может ли актер в первой же сцене сыграть состояние после убийства, которого не было? И, наконец, может ли зритель, в особенности зритель тюзовский, не читавший романа из школьной программы, понять, в чем, собственно дело?
Может быть, есть своеобразный смысл в том, чтобы не терзать зрителей мрачным Достоевским, а разглядеть в нем полноту жизни и юмор. "Преступление и наказание", как это ни парадоксально — смешной спектакль. Зрители смеются с облегчением и с чувством тайной благодарности режиссеру, избавившему их от лабиринтов душевного подполья. Наверное, можно долго говорить о том, что это не настоящий Достоевский, что утрачены многие философские аспекты романа. Можно сетовать, что форма спектакля эскизная (нечто вроде модного жанра генеральной репетиции), ритм рваный, метафоры тяжеловесны. Но в спектакле есть то, за что хочется простить все огрехи. Это способ существования актеров.
Эту постановку можно было бы посвятить памяти одного из последних великих театральных педагогов Аркадия Иосифовича Кацмана. Главные роли играют его ученики, выпускники курса, следующего за знаменитым курсом "Братьев Карамазовых". В их судьбе не было шумного успеха "звезд", и они растворились в петербургских театрах, где существовали вполне достойно, но не слишком заметно. Теперь пятеро выпускников Кацмана играют в одном спектакле. Играют с тем нервным подъемом и куражом, которыми обычно отличаются только студенческие спектакли. Иван Латышев, Алексей Девотченко, Дмитрий Бульба, Мария Лаврова, Марина Солопченко поражают не столько завершенной отделкой ролей (здесь результаты неравноценны), а фантастической актерской энергетикой, неизвестно откуда рождающимся ощущением уникальности происходящего на сцене. "Преступление и наказание" возвращает их в те времена, когда еще жив был Кацман. Они повзрослели и эта зрелость заметна в спектакле. Но они сохранили способность ощущать друг друга каждой клеткой. Кацман любил повторять, что событие означает совместное бытие. И в этом смысле спектакль Григория Козлова можно назвать событием.
КАРИНА Ъ-ДОБРОТВОРСКАЯ