«Мы всегда фокусировались на созидании»
Один из основателей De Bethune Дени Флажоле — о часовом деле и мечтах
Большая удача — встретить Дени Флажоле в дни часовых салонов: он не любит покидать свою мастерскую в Оберзоне в швейцарских горах, где с 2002 года расположена мануфактура De Bethune. Он один из ее основателей и бессменный главный часовщик, главный алхимик и философ, если судить по его книге Alchimie Horlogere.
Дени Флажоле, один из основателей De Bethune
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Дени Флажоле, один из основателей De Bethune
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
— Каким видится часовой мир с высоты Юрских гор?
— Сверху видно, что все больше молодых людей начинают по-настоящему интересоваться нашей профессией. Точно так же, как в те времена, когда мы создавали De Bethune,— 20–30 лет назад, когда молодежи была интересна именно старая школа, классическая часовая механика, история часового дела. Нам постоянно приходят запросы на стажировки, многие мечтают поработать у нас в мастерской, потому что у нас ручной труд, настоящее ремесло, а не серийное производство. Они уже много знают, начитанны, умеют работать руками. Так что я вижу впереди живую, новую часовую индустрию. Это вдохновляет.
— В прошлый раз мы встречались с вами на выставке часовых автоматов.
— Да, появился настоящий интерес к часовой арт-механике. Не знаю, связано ли это с тем, что она попала в список нематериального наследия ЮНЕСКО. В мире сейчас слишком много виртуального. А тут настоящие, осязаемые вещи. Людям это дает чувство покоя. Я думаю, что часовщики сейчас производят объекты для расслабления, антистресс-машины.
— Это ведь с вашей легкой руки De Bethune в 2023-м спасла старинную мануфактуру автоматов и музыкальных шкатулок Reuge?
— Для меня Reuge — настоящий кладезь знаний. Я взялся за Reuge по двум причинам: чтобы не потерять мастерство и чтобы иметь возможность развиваться, экспериментировать, пробовать новое. Так же было с наручными механическими часами в 1980-х, когда мы почувствовали нарастающую волну интереса к нашему делу. Сейчас нечто похожее происходит с часовыми автоматами.
Фото: De Bethune
Фото: De Bethune
— Это изумительные произведения, на грани волшебства и науки, они напоминают нам то о лабораториях ученых XVIII века, то о ярмарочных чудесах.
— Речь идет о празднике, сказке, волшебстве. Производство автоматов — это не про измерение времени или скорости, не календарь и не турбийон, это про удовольствие, радость, желание мечтать. Мне кажется, это вполне можно соединить с серьезным часовым делом.
— Кажется, у De Bethune больше стремления к созиданию, чем к прибыли. Как вам удается удержать баланс между одним и другим?
— Мы всегда фокусировались на созидании. Сначала творчество, которое и создает предмет желания, а потом уже и спрос. Долгое время прибыли нам хватало только на то, чтобы выживать и понемногу развиваться. Даже сейчас, когда De Bethune стал заметным брендом, вся прибыль уходит в развитие: новые мастерские, новые модели, исследования, разработки.
— А что думает Пьер Жак, ваш деловой партнер и генеральный директор?
— На самом деле, несмотря на то что у нас могут быть разные подходы, Пьер всегда готов поддержать проект, если есть такая возможность. Он понимает, что исследования, попытки быть «чуть впереди всех» — это и есть путь к уникальности. Многие наши модели не были сразу поняты, а потом стали успешными. Так что у нас не такой уж разный взгляд на вещи.
— Сколько вы производите часов?
— В этом году — 350–400 штук. Мы не стараемся делать больше. Постоянно обучаем людей: мастеров, сборщиков механизмов, декораторов. Среди них все больше молодых, заинтересованных ребят. Сейчас нас 80 человек — и мы делаем не вдвое больше, чем раньше, когда нас было 40. Мы просто делаем еще лучше.
— Вы строите свой план производства согласно уже заказанным моделям, известным вашим клиентам, или предлагаете новые?
— Всегда стараюсь придумывать новые вещи. Новые идеи, новые часы. Это никогда не прекращается. Нет смысла повторять старое, даже если это старое продолжает всем нравиться.
— Сколько приходится ждать заказанных часов?
— Зависит от модели, насколько она сложна, но бывает, что до полугода, до полутора лет.
— Есть ли что-то, чего вы до сих пор не сделали?
— Да, конечно. Многое хочется попробовать. Единственная сложная функция, которую я до сих пор не реализовал полностью,— это часы с боем. В 2004 году я делал несколько уникальных модулей репетиров с готовыми механизмами. Но я до сих пор не создал свой собственный калибр с боем. Идея есть, я даже начинал, но так и не довел до конца. Хочу сделать нечто свое, по совершенно новому принципу, а не просто повторить известное. Это непросто, но когда-нибудь я с этим справлюсь. Я ведь еще не на пенсии.