выставка современное искусство
Московский фонд Stella Art Foundation в рамках 52-й Венецианской биеннале представил проект "Руина России". Огромные фотографии, запечатлевшие последние дни московской гостиницы "Россия", сделаны фотографом Стасом Полнаревым, к ним прибавлены реальные останки крупнейшей гостиницы Европы. Над ними задумалась ТАТЬЯНА Ъ-МАРКИНА.
Гостиница "Россия" была построена 40 лет назад в Зарядье архитектором Дмитрием Чечулиным, в сталинскую эпоху заполнившим Москву домами-дворцами. Но "Россия" строилась в 1964-1967 годах, и в ее облике нет ничего напоминающего сталинский ампир — скучный прямоугольник в лентах окон, в ответственных местах подкрашенный облицовкой из цветной плитки. Это уже что-то вроде модернизма, хрущевка-пятиэтажка, увеличенная до огромных размеров. Гигантомания прошлой эпохи здесь налицо: "Россия" была самой большой гостиницей Европы, в ней было 2722 номера, за время ее существования в ней успело пожить более 10 млн человек. Гостиницы больше нет, ее полуснесенные останки успел запечатлеть Стас Полнарев.
Молодому фотографу Стасу Полнареву лет примерно вдвое меньше, чем было "России". Поэтому никакой ностальгии по утерянной брежневской эпохе, когда застой был стабилен, а твердыня "России" несокрушима, он не испытывает. На его фотографиях демонтаж гостиницы просто красив: вот ярко-красные огнетушители прижались толстыми боками к белым унитазам, груда телефонов переплелась проводами, вот сваленные грудой балки перекрытий сняты откуда-то сверху, напоминая горстку спичек у недостроенного макета.
Свою ностальгию и рефлексию прибавил к проекту куратор Владимир Левашов. В стенах маленькой барочной Scoulo, которая прижалась к церкви San Stae на Большом канале, он не только развесил фотографии, к ним прибавлено нечто в белых чехлах (вроде бы сваленная грудой мебель), на котором расставлены мониторы с фильмом из жизни гостиницы. Вот ее строят, потом ее посещают известные люди, от Марины Влади до дипломатических делегаций, мимо мчатся троллейбусы — и все это с эффектом засвеченности, превращающим окружающее в призрачные тени. А по мраморному полу разлетелись листочки с текстами. Эти листочки выдраны из списков технического оснащения гостиницы, из тетрадки вахтерши с местными телефонами, из списков, по которым гостиничный ресторан получал продукты: три кило "Раковых шеек" и пятнадцать кило моркови, раковины морские и сметана...
Ностальгия возникает неизбежно, хотя жалеть-то нечего, архитектурным памятником не существующая уже гостиница никогда не была, а "Раковые шейки" в обычные магазины не завозили. "Россия" важна тут как раз своей обыкновенностью, ординарностью, из которой смогла выбраться только в тот момент, когда на нее накинулись бульдозеры. Смерть ей к лицу — очень венецианская получилась тема.