Столкновения между палестинцами одновременно нужно и нельзя рассматривать в контексте ближневосточного урегулирования. Нужно — потому что без широкого контекста не понять, почему поднялся "Хамас" и почему не ладятся дела в "Фатхе". Нельзя — потому что в эти дни внутрипалестинские противоречия живут своей убийственной логикой.
Широкий контекст выглядит так: и палестинцы, и израильтяне десятилетиями шли от нереалистичных позиций к пониманию, что нет альтернативы сосуществованию на одной земле двух народов и двух государств. "Ястребы" с обеих сторон в 90-е годы уступили инициативу "реалистам", но те этой инициативой не смогли воспользоваться из-за тяжкого бремени проблем — и старых, и новых. О проблемах израильской стороны — в другой раз. А что происходит у палестинцев?
Секрет долголетия и выживаемости "Фатха" заключался в его гибкости: под руководством Ясира Арафата эта организация умела "впитывать" в себя левых и правых, христиан и мусульман, радикалов и "соглашателей". "Фатх" оставался собой, обессмысливая давление и израильской разведки, и сирийских генералов, и нефтяных шейхов. Но эта гибкость обернулась против "Фатха" именно тогда, когда забрезжила надежда, связанная с возникновением палестинского "протогосударства". Для государственного управления нужна твердость, а не гибкость, обернувшаяся неэффективностью, коррупцией и погоней вчерашних борцов за свободу за высокими постами. Все бы это можно было пережить, если бы палестинская "автономия" стала полноценным государством.
Когда же эти планы провалились, "Фатх" стали переигрывать его конкуренты. "Хамас" оказался попросту "ближе к народу". Бедности и отсталости он противопоставил не только радикальную фразу, но и реальную помощь в житейских ситуациях. Застою на переговорах — реальную борьбу с "оккупантами", а то, что она ведется террористическими методами, смущает кого угодно, кроме доведенных до отчаяния жителей Газы. Едва ли не более важно то, что светский национализм "Фатха" перестал давать надежду на лучшее будущее. Вряд ли к нему приведет и исламский радикализм, но, как "навеянный сон золотой", он еще одно-два десятилетия будет греть людские сердца. Не то ли самое происходит и в менее проблемных мусульманских странах, население которых устало от коррупции и неэффективности своей власти, но пуще того — от высокомерного небрежения своих правителей к нуждам людей.
Только в Палестине нужда сильнее, а государство слабее. Алжир, Египет, Турция давят своих фундаменталистов силой авторитарного государства. Махмуд Аббас, даже если бы захотел, сделать бы такое не смог.
Если и осталась надежда, то она в том, что воюющие осознают, что главной жертвой их смуты станет не их непосредственный оппонент, а сама идея палестинской государственности и палестинской нации. Этот инстинкт самосохранения не раз позволял палестинцам пройти через тяжелейшие испытания. Если он сработает и на сей раз, это станет главной победой палестинского освободительного движения.