Подписание договора об общественном согласии комментирует обозреватель Ъ МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ:
Споры, до самого последнего дня длившиеся вокруг договора о согласии, сильно напоминали споры касательно ООН. В период, когда ООН прибегала к санкциям "международного полицейского", ее обвиняли в том, что она — не более чем ширма для грубого американского диктата; когда предполагалось, что нормы согласия будут включать и санкции за его нарушение, договор обвиняли в том, что он — не более чем ширма для грубого президентского диктата. В период, когда ООН фактически не располагала возможностью применять санкции, ее обвиняли в том, что она — бесплодная говорильня и организация международных дармоедов; когда в договоре снимался вопрос о санкциях, его обвиняли в том, что налицо подмена осмысленной государственной деятельности бесплодной имитацией.
ООН, безусловно, какую-то согласительную и умиротворяющую функцию выполнила и по очень простой причине: она была создана, когда кончилась вторая мировая война и никому не хотелось третьей. Нечто подобное можно сказать и о помпезной процедуре в Георгиевском зале: договор подписан в стране, уставшей от гражданской войны, и мало кто желает новой.
Самые разнокалиберные критики соглашения — патриот Юрий Власов, аграрий Михаил Лапшин, известный экономист Григорий Явлинский — были едины в том тезисе, что в договоре отсутствуют конкретные созидательные задачи. Опять воспользовавшись аналогией из области международного права, можно заметить, что соглашение о перемирии никак не может служить в качестве договора об оборонительном и наступательном союзе. Из этого, однако, следует только то, что вчерашние неприятели вряд ли сразу сделаются вернейшими союзниками — а никак не то, что перемирие — вещь вообще никому не нужная.
Общая оценка мероприятия может складываться из двух пассажей — патетического и цинического. Патетику обеспечил президент, сказав о "страшной восьмидесятилетней трагедии", о "проклятье гражданской войны, что до сих пор висит над Россией", о необходимости "перевернуть трагическую страницу". С точки зрения цинической, процесс передела власти и собственности в России близок к завершению — свидетельством чему неуклонно падающий уровень инфляции, — а итогом передела является мир. Впрочем, особого противоречия в обеих позициях нет. Прав президент — когда-нибудь надо отказываться от национальной русской забавы выпускать друг другу кишки, а соображения циников говорят только о том, что хорошо, когда отказ от забавы может быть подкреплен определенными политико-экономическими предпосылками.