Разрешите процитировать

Живущему в ХХI веке творцу сложно бывает спродуцировать свое собственное, уникальное высказывание, и чем дальше, тем сильнее кажется, что все уже сказано до нас. На помощь приходят постмодернизм и свойственное ему гипертекстовое цитирование — и вот знакомое, казалось бы, до дыр произведение обретает новые, буквально карстовые глубины. По этому пути пошла и столичный режиссер Екатерина Половцева, поставив в Воронежском камерном театре «Шутников» Александра Островского. О том, как у нее это получилось, рассуждает корреспондент «Ъ-Черноземье» Мария Старикова.

Екатерина Половцева — ученица известного театрального режиссера Сергея Женовача и автор ряда заметных спектаклей для молодежи. Решив проанализировать амбивалентную природу шутовства и его варианты, от комического до откровенно циничного, Екатерина Половцева поднимается и до рассуждения о природе самого человека. Она выводит своих героев на символический ринг (сценограф Эмиль Капелюш делает его похожим на загон для животных), где они бьются за любовь, честь и человечность.

В попытках выкарабкаться из бедности отставной чиновник Павел Оброшенов (Камиль Тукаев) выбирает путь шута. Все, что ему нужно,— найти денег, чтобы прокормить дочерей и обеспечить им безбедное будущее, и почему бы ради этого не позволить подшучивать над собой? Тем более что деньги у банкира Филимона Хрюкова (Андрей Новиков), кажется, не кончаются — об этом он радостно повествует в ходе рекламных пауз прямо со сцены. Однако чем больше всевозможных шуток Оброшенову приходится перенести, тем трагичнее становится его образ — в мире, где, оказывается, все можно продать или купить. В попытке удержать себя от распада он становится то шекспировским Гамлетом, то есенинским Черным человеком, наращивая градус отчаяния с каждой новой модальностью.

Казалось, будто однажды предав свои ценности, можно будет потом отмолить это силой ведущего мотива: ведь не себе денег просит, не ради себя все делает, а ради любимых дочерей. Но осознание того, что Черный человек — внутри зеркала, неминуемо, и, глядя на его осколки, остается лишь вспоминать и недоумевать, в какой момент казавшиеся временными изменения стали необратимыми.

И кому теперь нужна твоя корона, если она из клена? «Черных птиц» Илья Кормильцев писал для «Наутилуса», но в исполнении блестящих шутников Недоноскова и Недоросткова (Андрей Аверьянов и Михаил Гостев) эта песня неожиданно актуально звучит в материале Островского. Многоликие шутники не устают придумывать все новые изощренные методы издевательств, прикидываясь то приятными во всех отношениях английскими джентльменами, то чирлидерами, то гопниками. Они меняют свою сущность, словно джокеры,— а именно английское слово Jokers является важнейшим и неизменным элементом декораций на протяжении всего спектакля. Словно герои комиксов DC, они не устают испытывать героя Камиля Тукаева на прочность, с интересом наблюдая, сколько же еще он сможет вынести? Они воплощение всего шутовского, дьявольского, бандитского в истории культуры: здесь и «Шутка» Баха, и «Бригада» Саши Белого, и фильмы Балабанова, и оперные мотивы — ария из «Паяцев» звучит пронзительным напоминанием о том, что от комедии до трагедии — один шаг, как и от шутки — до правды.

Их, шутников, становится слишком много, обреченно замечает Оброшенов. В пьесе Островского у Недоноскова и Недоросткова нет такого количества реплик, говорит он, обращаясь напрямую к зрителям — будто бы в попытке сломать ход постановки, прервать затянувшуюся шутку, выбраться из своей трагикомедии. И это тоже примета времени: второстепенное может с легкостью завладевать умами, важное и неважное, ценное и обесцененное бесконечно меняются местами, и контролировать этот процесс почти невозможно.

А герои и не пытаются. Они шутят, поют, переодеваются, бесконечно цитируют кино, швыряются бумагами, словно обрывками миллиардов страниц книг и сценариев, блестяще, умно и глубоко смешанных в этой постановке. Но ответы на главные вопросы остаются прежними, и лишь компромисс, на который в конце концов приходится пойти и Анне Павловне (Марина Погорельцева), и Хрюкову, оказывается спасением и возможностью сохранить хрупкий мир. По крайней мере, это, кажется, удается юной Верочке (Анастасия Павлюкова) и ее незадачливому ухажеру Гольцову (Иван Маркушев). Вопрос же о том, насколько счастливым окажется этот мир и перестанут ли наконец все шутить над Оброшеновыми, режиссер оставляет открытым.