Платформенные нормы

В России готовится регулирование, которое призвано создать правовые основы платформенной экономики, обеспечить защиту прав потребителей, а также стимулирование развития инноваций и экономики данных. В случае принятия инициатива должна вступить в силу уже в 2026 году. “Ъ” разбирался, какие нормы, предложенные российскими законодателями, заимствованы из зарубежного опыта, как сейчас регулируются маркетплейсы в разных странах и насколько эффективным будет разрабатываемое в РФ законодательство.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Инициатива о регулировании так называемой платформенной экономики была разработана Минэкономразвития в конце 2024 года, сейчас проходит согласование в правительстве и должна быть внесена в Госдуму в ближайшее время. Законопроект «О платформенной экономике РФ» направлен на регулирование отношений между операторами платформ (маркетплейсами), их партнерами и пользователями. В частности, документ вводит обязательные требования к платформам, включая защиту персональных данных пользователей, прозрачность условий использования и ответственность за нарушения. Большая часть проекта посвящена защите прав потребителей: он предусматривает создание механизмов для разрешения споров между пользователями и платформами, а также меры по предотвращению мошенничества.

Разработку документа курирует вице-премьер Дмитрий Григоренко. В его аппарате отмечают, что комплексное регулирование цифровых посреднических платформ должно создать основу и для их дальнейшего развития, и для роста платформенной экономики в целом. В числе главных нововведений — требование к маркетплейсам проверять партнеров через ЕСИА и госреестры, не допускать на площадку непроверенных продавцов и поставщиков услуг. В карточках товаров и услуг должны размещаться свидетельства о госрегистрации, сертификаты, декларации о соответствии. Маркетплейс должен указывать, подлежит ли продукция маркировке в соответствии с законом, а также формировать честную поисковую выдачу, чтобы она не нарушала критерии пользовательской сортировки.

Списать нельзя копировать

Регулирование цифровых посреднических платформ (маркетплейсов, агрегаторов, сервисов объявлений и пр.) в других странах также направлено прежде всего на защиту потребителей, прозрачность механизмов работы платформ и усиление ответственности за нарушение авторских прав. Речь идет в том числе о контрафактной продукции и непрозрачных рекомендательных алгоритмах, рассказывает управляющий партнер юридической компании ЭБР Александр Журавлев. Так, отмечает он, в США действует Digital Millennium Copyright Act (DMCA), предписывающий онлайн-платформам оперативно реагировать на уведомления о нарушениях авторских прав, блокируя доступ к контрафакту. Но DMCA не устанавливает конкретных сроков «в днях или часах». Вместо этого используется термин «expeditiously», («оперативно», «без промедления»).

Нормы ЕС, Digital Services Act (DSA), требуют от крупных онлайн-платформ эффективных механизмов модерации контента для защиты авторских прав и исключения контрафактной продукции. При этом платформа обязана уведомить пользователя, чье сообщение или товар были удалены, с подробным объяснением причин.

В Китае на законодательном уровне создана четкая правовая основа для защиты пользователей от контрафакта через систему взаимосвязанных требований. E-Commerce Law (принят в 2019 году) обязывает платформы создавать правила защиты прав интеллектуальной собственности и требует создания системы аккаунтов для правообладателей с функциями регистрации, верификации и подачи жалоб. Действующий в стране с 2021 года Implementing Rules of E-Commerce Law конкретизирует технические требования к аккаунтам правообладателей, добавляя функции аутентификации, мониторинга и управления жалобами. В результате все крупные маркетплейсы Китая, такие как Alibaba и JD.com, реализовали механизм специализированных аккаунтов для правообладателей в виде IPR Protection Platform, говорит Александр Журавлев. В России участники рынка электронной торговли, производители, правообладатели и продавцы товаров еще в прошлом году предлагали законодателям реализовать подобный механизм в виде личного кабинета правообладателя в рамках законопроекта, но идея пока не была поддержана.

В текущей версии законопроекта Минэкономразвития предусмотрена возможность подачи заявлений от правообладателей о нарушении исключительных прав аналогично уведомительной системе DMCA и DSA, однако такая возможность была реализована платформами и до этого. «Важно отметить, что заявление правообладателя о нарушении не сопровождается обязательной и незамедлительной реакцией платформы, нет процедуры приостановки продажи, санкций за игнорирование. Нет обязанности создавать проактивные фильтры и механизмы предотвращения размещений контрафакта, например мониторинга такой продукции»,— добавляет Александр Журавлев. По действующим нормам срок реагирования платформы на жалобу может достигать 30 дней — за это время недобросовестные продавцы могут реализовать весь объем контрафактной продукции.

За рубежом также активно развивается регулирование алгоритмов (поисковая выдача, рейтинг, прозрачность), в том числе в отношении маркетплейсов. Так, ЕС (DSA, P2B Regulation — Регламент Европейского парламента и Совета о содействии справедливости и прозрачности для бизнес-пользователей услуг онлайн-посредничества) требует раскрытия принципов ранжирования, оснований для блокировки карточек, вводит запрет на манипуляции с алгоритмами, приводящие к недобросовестному преимуществу, рассказывает Александр Журавлев. По требованию российского проекта закона «О платформенной экономике» маркетплейсы обязаны раскрыть принципы формирования рейтинга товаров, основания изменения положения карточек в поисковой выдаче. Также запрещается влияние на выдачу вне пользовательских критериев, платные услуги продвижения должны быть доступны всем партнерам на равной основе.

«Стоит отметить, что статья 10 законопроекта формально говорит о запрете необоснованных приоритетов в выдаче, но не предоставляет пользователю права отключить персонализацию, а также не требует публичного описания логики или модели рейтинга товаров, в отличие от DSA (ЕС), который требует указывать конкретные факторы ранжирования»,— отмечает эксперт. В результате алгоритмы остаются черным ящиком, а продавцы и потребители не защищены в полной мере от манипулятивного продвижения товаров, резюмирует он.

В Турции платформам запрещено принуждать продавцов участвовать в маркетинговых акциях, а в Китае маркетплейсам необходимо выделять собственные товары, чтобы не вводить потребителей в заблуждение, добавляет председатель президиума АКОРТ (объединяет крупнейшие компании розничной торговли) Станислав Богданов: «Также существуют специальные антимонопольные ограничения для противодействия злоупотреблению доминирующим положением крупных платформ, они предусмотрены в США, Германии и других странах ЕС, Китае. В Евросоюзе усиливается надзор за онлайн-платформами, охватывающими более 10% населения». В России, добавляет он, антимонопольные ограничения пока действуют только в отношении классических ритейлеров, и это усугубляет конкурентное неравенство между маркетплейсами и розницей.

Местный колорит

Особенность рынка e-commerce в России — в растущей вовлеченности платформ в продовольственную торговлю: на продукты питания в 2024 году пришлось почти 17% оборота онлайн-торговли, говорят в АКОРТ. В этом сегменте остро проявляются регуляторные дисбалансы, считают в объединении: ритейлеры обязаны закупать продовольственные товары у поставщиков, соблюдать все требования закона о торговле по срокам оплаты таких товаров, нести расходы по утилизации непроданных остатков, а маркетплейсы могут продавать их по договору комиссии, не неся никаких затрат, обязательств и ответственности — ни перед поставщиками, ни перед потребителями. «Другая специфика российского рынка — чрезмерные ограничения для маркетплейсов, входящих в одну группу с крупными торговыми сетями. Они тоже оказались в неравных условиях с онлайн-платформами: маркетплейсы ритейлеров, в отличие от остальных цифровых платформ, полностью попадают под действие закона "О торговле" и не могут торговать продовольственными товарами по агентской схеме»,— добавляет Станислав Богданов из АКОРТ.

В Ассоциация цифровых платформ (АЦП — «Авито», Ozone, «Купер», «Яндекс», Wildberries и др.) отмечают, что механическое копирование зарубежного опыта регулирования цифровых платформ недопустимо по нескольким причинам. Во-первых, масштабы российского рынка имеют свою специфику: большее количество пользователей, иные объемы трансакций, особенная структура спроса и предложения. Во-вторых, российские платформы находятся на других стадиях развития, в отличие от зарубежных, они работают в особых экономических условиях, демонстрируют нестандартные бизнес-модели и сталкиваются с иными требованиями регуляторов. «Поэтому при разработке регуляторных решений необходимо учитывать российскую специфику и отказаться от прямого переноса зарубежных норм без их адаптации к местным условиям»,— говорят в ассоциации.

«Одна из важных особенностей рынка: в России предлагается регулировать так называемые посреднические цифровые платформы, объединяющие трансакционные платформы товаров и платформы услуг»,— говорят в АЦП. Также законопроект включает регулирование платформенной занятости (отношения исполнителей-физлиц с платформой), тогда как за рубежом, как правило, принимается самостоятельное регулирование этих отношений или даже специальное регулирование для отдельных профессий (как правило, курьеров и таксистов — Китай, Корея, Испания, отдельные штаты США), добавляют там. Без должного подхода к регулированию платформенной занятости, а именно выделения ее в законе в качестве отдельного формата взаимоотношений между заказчиками и исполнителями, законопроект не достигнет обозначенных целей, считают в АЦП: «Попытка верхнеуровневого регулирования таких отношений приведет к повышенным рискам для агрегаторов и классифайдов, которые имеют иные от платформ занятости модели взаимодействия с партнерами-физлицами, и обяжет их менять бизнес-стратегии».

При разработке регулирования важно также понимать исторический контекст. Если за рубежом все развивалось под давлением гегемонии одного игрока, то у нас стартовали с амбициями стать «российским Амазоном» сразу несколько компаний, отмечает основатель и CEO Giper.fm (оператор фирменных магазинов и маркетплейсов формата D2C) Максим Плаксин.

Груз ответственности

Обсуждаемое в России регулирование вводит ответственность за неисполнение операторами цифровых платформ и продавцами установленных норм. «Однако предлагаемые нормы сформулированы в обобщенном виде и не содержат необходимой конкретизации признаков правонарушений, степени их тяжести, критериев вреда и индивидуализации ответственности. Формулировки в статьях ограничиваются ссылками на неисполнение закона без указания, какое конкретное действие или бездействие образует состав правонарушения, что противоречит принципу правовой определенности»,— объясняет Александр Журавлев. Также, отмечает он, штрафы устанавливаются без учета тяжести последствий. «В результате при принятии законопроекта в текущем виде может сложиться ситуация, когда санкции несоразмерны масштабу нарушений. Это может привести к тому, что платформам будет проще закладывать подобные штрафы в бюджет, что снижает эффективность регулирования в целом»,— добавляет господин Журавлев.

Текущая версия поправок предлагает общую ответственность за нарушения требований закона «О платформенной экономике» в размере от 100 тыс. до 500 тыс. руб., а в части нарушения требований к публикации предложений о продаже товаров и услуг платформы — до 1 млн руб., добавляет Станислав Богданов. По его словам, на недавнем заседании рабочей группы по регуляторной гильотине при Минэкономразвития АКОРТ, АКИТ и РАТЭК пришли к единому мнению, что необходимо дифференцировать нарушения и скорректировать размеры штрафов за них.

Пока законопроект скорее рамочный документ, который фиксирует существенные принципы работы цифровых платформ, говорит Станислав Богданов. «Его текущая редакция не учитывает многих отраслевых проблем рынка торговли, касающихся не только его игроков, но и государства, и потребителя. Комитетом Госдумы по промышленности и торговле недавно был предложен пакет поправок в закон "О торговле", который в том числе направлен на устранение явно несправедливых условий в работе розницы и онлайн-платформ»,— рассказывает он.

Принятие закона — важный и необходимый шаг в условиях цифровизации торговли и стремительного роста электронной коммерции, считает Александр Журавлев: «Однако положения документа могут быть доработаны для создания эффективного механизма борьбы с контрафактной продукцией и прозрачной среды в части работы алгоритмов платформ».

Светлана Бодрова