С обзором наиболее интересных новых компакт-дисков выступает музыковед ДМИТРИЙ Ъ-УХОВ.
Музыкальная агиография Джона Кейджа началась еще при его жизни; естественно, что после смерти (Кейдж умер, напомню, в 1992 году, буквально за несколько недель до своего 80-летия) количество коллективных работ — формально в том жанре, который на Западе называют hommage или tribute (дань почтения/памяти) — значительно возросло, и на сегодняшний день по крайней мере две из них заслуживают особого внимания.
Это, во-первых, альбом из двух компакт-дисков престижной европейской компании Koch International: A Chance Operation — The John Cage Tribute ("Произвольное действие — памяти Джона Кейджа"). Термином chance operation композитор называл свой метод применения случайности при сочинении музыки: тот же метод в Европе решили обозначить (явно для солидности) по-древнегречески — "алеаторика". Благодаря альбому мы имеем возможность убедиться в том, что многие из первых апостолов Кейджа по-прежнему с нами — это и Давид Тюдор, и Эрл Браун, и Крисчиан Вулф, и Лэрри Остин. Они, как и подобает евангелистам, стараются как можно точнее воспроизвести Слово (и Музыку, в том числе) своего Учителя.
Если продолжать сравнение с агиографией, то это, бесспорно, апокриф. Хотя надо сразу оговориться, что в американском стиле — помните, Гертруда Стайн написала книгу о себе самой от имени своей "подруги" и назвала ее "Автобиография Элис Б. Токлас"? У Кейджа есть нечто подобное — "Истории о Каннингэме" (имеется в виду хореограф Мерс Каннингэм, с которым композитор тесно сотрудничал практически всю жизнь). Эти истории время от времени на протяжении обоих дисков — в своем излюбленном и абсолютно неподражаемом стиле — читает Лори Андерсон, по-моему, сделавшая для распространения Слова больше, чем Дармштадтские курсы или Ленинградский фестиваль современной музыки 1988 года (приглашавший Кейджа) вместе взятые.
Некоторых имен на альбоме просто не могло не быть — Роберта Эшли, Дэйвида Ван Тигема, Джеймса Тенни, членов Кронос-квартета, Фрэнка Заппы и — конечно же — Мередит Монк, спевшей Арию Кейджа так, что лично я вдруг наконец понял, что Кейдж предсказал, среди всего прочего, и постмодернизм (дата создания Арии — 1958 год). Несколько неожиданно участие Парика Мораза (упростившего свою задачу исполнением Танца #1 Кейджа на сэмплере, а не на подготовленном рояле) и Рюичи Сакамото, на этот раз избежавшего своих обычных кинокрасивостей.
К сожалению, втрое дольше, чем 4'33" (минуты и секунды тишины, как знает читатель) в исполнении покойного Заппы (не это ли, кстати, его лебединая песня?) занимает легко предсказуемый коллаж вечной тусовщицы Йоко Оно (митинги, проповеди, киномузыка, гитарные риффы, детский плач, автоматные очереди, взрывы и т.д. и т.п.) — в общем, продолжение так и "не оконченной музыки" эпохи ее совместной девственности с Джоном Ленноном. Вместо нее могли бы быть имена и Лямонта Янга, и Брайана Ино, и — а почему бы и нет? — Ивана Соколова и Антона Батагова...
Еще один диск был приурочен к закончившемуся в марте этого года в Токио биеннале современного искусства Art Life 21 и выпущен небольшой фирмой звукозаписи Newsic — дочерней компанией художественного центра Spiral/Wacoal Art Center, организатора Токийского биеннале. Если вспомнить, что интерес Запада к дзен-буддизму начинался благодаря авторитету Джона Кейджа (и, между прочим, писателя Джона Сэлинджера), то легко объяснить и то внимание, которое уделяется композитору в Японии. Диск продюсера Риодзи Икеда (Ikeda), названный, вслед за Кейджем, просто Silence (тишина/молчание), собрал не так много знаменитостей, но, может быть, как раз благодаря этому получился гораздо более музыкальным. Хотя в нем принимают участие и немузыканты (альтернативный ученый Джон Б. Лилли (Lilly), читающий свои афризмы (вроде: "в центре циклона — почти тишина") и покойный кинорежиссер Дерек Джармэн (его музыкально обработанный текст, похоже, стал для него, как и 4'33" для Заппы, последним "фильмом").
Silence слушается буквально на одном дыхании (если исключить поп-джаз Джана Стила; надо признать, "Орегон" в первом сборнике слушается лучше). Хотя и здесь представлены музыканты, прославившиеся в самых разных направлениях нового искусства — и арт-рокер Хольгер Зукай (Czukay) со своей легендарной группой "Can", и продюсер Майкла Наймана Дэйвид Каннингэм, и джазовый авангардист Пол Блей, и японский "андерграунд" — "Polkahappiness", и классические пианистка Сацуки Сибано и арфистка Масуми Нагасава (она играет "Ландшафт" — единственную вещь самого Кейджа на этом диске), и композитор Тамами Тоно. Его "Петля Мебиуса 1", сыгранная самим автором на традиционном "се", становится как бы смысловым центром всей композиции из 12 пьес, составляющих "Тишину/молчание".
Японская коллекция становится единым целым потому, что в конечном итоге претворяет идеи Кейджа в более общем (чем просто музыка) плане, в каком идеи и рождались, а именно, в неразрывной связи с искусством и самой жизнью. Говоря стихами поэта Юргиса Балтрушайтиса, развивающего традиционную для русской поэзии тему "тишины/молчания" (вспомните Тютчева и Мандельштама): "И глухо на башне соседней Пустынное время поет..."