Вчера президент России Владимир Путин встретился с руководством российского хоккея. За самих хоккеистов, не сумевших выиграть для России золото чемпионата мира в Москве, в рабочем кабинете президента России отдувался нападающий сборной Александр Овечкин. А за журналистов — специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
— Я хочу вас поздравить с результатом,— произнес Владимир Путин в самом начале встречи.
Глава Росспорта Вячеслав Фетисов, президент федерации хоккея Владислав Третьяк, главный тренер сборной Вячеслав Быков искренне обрадовались этим словам — потому что, конечно, они не исключали, что будут произнесены совсем другие. Тем более что Владислав Третьяк год назад пообещал президенту, что отечественный хоккей постарается выиграть стране этот чемпионат. Можно даже сказать, что тогда президент выбил из Владислава Третьяка это признание.
И теперь эти трое, великие советские хоккеисты, в чьи времена третье место на чемпионате мира считалось национальным позором и чудовищным провалом, после которого еще год, до следующего чемпионата, головы спортивных чиновников летали по кабинетам партначальников, как мячики (или, вернее, шайбы), имели право предполагать все что угодно. И они, я понимал, готовы были ответить, хоть даже и своими головами.
Но президент поздравил их с результатом. При этом ego этих людей пострадало, думаю, более серьезно, чем пострадало бы после любого разноса. Потому что Владимир Путин имел дело с ego победителей.
— Это не тот результат, на который рассчитывали, но это уже та игра, за которую не стыдно,— продолжил президент.
То есть до сих пор Владимиру Путину было стыдно за ту игру, которую показывала наша сборная. Есть уверенность, что это и в самом деле так. Президент ведь хотел приехать на финал хоккейного турнира на Олимпиаду в Турин, но российская сборная проиграла полуфинал, Владимир Путин никуда не поехал, а потом не скрывал своего разочарования. Таким образом, его вчерашнее признание было искренним.
— В стране,— заявил он,— появилась хорошая сборная, которая в состоянии претендовать и на золотые, и на серебряные медали.
Вячеслав Быков с сомнением поглядел на президента. Он не был, видимо, уверен, что тот не шутит. Тренер заявил, что никакого места, кроме первого, у сборной не должно быть и что "горчинка после чемпионата осталась, народ привык еще со времен, когда Вячеслав Александрович (Фетисов.— А. К.) и Владислав Александрович (Третьяк.— А. К.) играли".
— И Вячеслав Аркадьевич (Быков.— А. К.),— добавил господин Фетисов.
— Вам удалось создать коллектив,— сказал господин Путин главному тренеру.
Ситуация была, мягко говоря, парадоксальной. Главный тренер жаловался президенту на то, что ему не удалось выиграть чемпионат, а президент утешал главного тренера.
Потом господин Путин с ожиданием посмотрел на Александра Овечкина. Президенту, наверное, хотелось убедиться в том, что тот умеет не только играть, но и разговаривать.
— Я хочу поблагодарить вас за отличную атмосферу,— неожиданно, в том числе, думаю, и для самого себя, сказал президенту Александр Овечкин.
Может быть, он имел в виду атмосферу, созданную Владимиром Путиным в стране специально к этому чемпионату.
— Прямо сердце разрывалось, когда после игры весь зал пел гимн России,— продолжил хоккеист.
Нет, он все-таки имел в виду, видимо, музыку советского гимна, которую вернул своему народу Владимир Путин.
— Да нет, атмосфера — это ваша заслуга,— возразил господин Путин, которому не надо было, как оказалось, чужого.
— Огромное количество флагов...— поддержал хоккеиста Вячеслав Фетисов.— Немного удачи не хватило. Ну, и долгие годы команда не имела системного подхода...
Вячеслав Фетисов, который наконец видит главным тренером сборной человека, которому доверяет, говорил от души.
Потом господин Фетисов заговорил как глава Росспорта — о том, что надо создать "еще один полюс" (видимо, холода, поскольку речь идет о хоккее) "в противовес энхаэловскому".
С одной стороны, эти слова было странно слышать от человека, который много лет работал в НХЛ. С другой — еще больше лет он играл на другом полюсе, в СССР, когда холодная война была в разгаре не только в политике, но и в хоккее. И в отличие от политиков хоккеисты свою войну выигрывали.
Вячеслав Фетисов рассказал, что Россия до сих пор не подписала грабительский договор с НХЛ об условиях продажи в Северную Америку своих хоккеистов (все остальные европейские страны сделали это), и было понятно, что он расценивает борьбу за этот контракт как начало утверждения нового старого полюса. Вячеслав Фетисов предложил "в ближайшее время встретиться и поговорить о том, чтобы выработать понимание того, что надо сделать". Владимиру Путину идея победить Америку вообще близка. И эта мысль тоже, судя по всему, понравилась, и похоже, он готов быть одним из участников такой встречи.
Владислав Третьяк рассказывал о том, как здорово федерация хоккея организовала чемпионат мира, как быстро мэр Москвы построил дворец спорта.
— То есть мы и Олимпиаду можем провести,— негромко произнес господин Путин, который считал, видимо, что перед решающим голосованием в Гватемале о кандидатуре столицы зимних Олимпийских игр-2014 каждое лыко должно быть в строку.
— Да! — воскликнул господин Третьяк,— члены МОК приезжали — восторгались организацией! Такого не было даже при нашем времени!
Перспективы российского чемпионата по хоккею, которыми президент федерации поделился с президентом, тоже оказались захватывающими:
— Белорусы строят 15-тысячный стадион, две команды хотят играть в нашей суперлиге... С Януковичем (премьер-министр Украины.— А. К.) должны встречаться, тоже хотят, только сперва в нашей высшей поиграть... Интересный чемпионат получится...
— Он тогда как-то по-другому должен звучать...— задумчиво сказал президент России.
Возможно, перед его мысленным взором лежал уже, как на тарелочке с голубой каемочкой, чемпионат Евразии по хоккею, от которого рукой подать до создания самого Евразийского союза — во главе с Россией, конечно.
— Он будет называться открытый чемпионат России,— извиняющимся тоном произнес Владислав Третьяк, которому было, наверное, неудобно опускать президента с небес на землю.
— А, ну да, да...— огорченно спохватился и президент.
— И вообще у нас есть все предпосылки для того, чтобы на следующий год в Канаде выступить удачно,— вдруг вымолвил Владислав Третьяк.
Вот уж, действительно, никто человека за язык на этот раз не тянул.