некролог
Вчера на 69-м году жизни скончалась актриса Московского художественного театра имени Чехова, народная артистка России Татьяна Лаврова, одна из самых знаменитых женщин эпохи оттепели.
Татьяна Лаврова стала знаменитой, едва успев ступить с учебной сцены на профессиональную — в конце 50-х годов. Для молодых актеров это было благодатное время: идеологически выдержанные, высочайше утвержденные маски сталинского театра и кино были сняты и отложены в сторону. На сцене и на экране стали появляться нормальные человеческие лица — люди, не отдающие себя ради счастья страны и победы партии, а проживающие свои собственные частные жизни и говорящие про себя и про других нормальным человеческим языком. Одним из главных женских лиц оттепели как раз и стала выпускница Школы-студии МХАТа Татьяна Лаврова.
"Я плохой физик и плохая жена",— грустно говорила ее героиня из фильма "Девять дней одного года", культовой картины Михаила Ромма о молодых ученых. Роль Лели стала, наверное, самой знаменитой в кинокарьере Татьяны Лавровой. Молодая актриса играла в "Девяти днях" вместе с Иннокентием Смоктуновским и Алексеем Баталовым, но выдерживала партнерство с ними на равных. Понятие "экзистенциальной драмы" тогда в Советском Союзе не использовали, но именно таковой и стала эта история — во многом благодаря Татьяне Лавровой, которая никогда не была просто "бытовой" актрисой.
К достоверности и узнаваемости ее героинь всегда примешивалось нечто очень волнующее и не до конца объяснимое: то какая-то нездешняя грусть, то вызывающе не советский аристократизм, а то и завуалированная эротика. В этом, конечно, никто не признавался, но все отчетливо чувствовали. И есть, наверное, закономерность судьбы в том, что мужьями Татьяны Лавровой были Евгений Урбанский и Олег Даль — очень разные мужчины и актеры. Обоих сейчас бы назвали секс-символами. Но в 60-е и 70-е годы и этих слов, само собой, никто не решился бы произнести.
Удивительное, трепетное сочетание земного и поэтического, житейского и романтического открывало Татьяне Лавровой путь и к классической драматургии. Ее первой ролью в МХАТе стала Нина Заречная в чеховской "Чайке" — и самый уважаемый тогда театральный критик страны Павел Марков посчитал именно ее исполнение идеальным. А мхатовские старики приняли как свою, хотя и попросили сменить настоящую фамилию Татьяны Андриканис на какую-нибудь русскую. Однако в главном театре страны все равно Лаврова не задержалась: ушла в молодой "Современник" — по приглашению основателя театра Олега Ефремова, который всю жизнь для Лавровой был больше, чем просто учителем и главным режиссером. Потом она вернулась в Художественный театр — на несколько лет позже, чем туда же вернулся Ефремов. А в "Современнике" остались ее самые знаменитые театральные роли — Гитель Моска в спектакле "Двое на качелях", Настя в "На дне", Валентина в "Валентине и Валентине", Лавра в "Эшелоне". Уже по этому короткому списку видно, что актриса могла играть любую драматургию.
Ролями не обижена она была и потом, в ефремовском МХАТе. И все-таки болезненный для любой рано прославившейся актрисы переход в другой возраст Татьяне Лавровой, к огромному сожалению, не дался. Актерская судьба ее последних двадцати лет не была счастливой — ни в театре, ни, тем более, в кино (последняя роль на экране сыграна десять лет назад). Трудно гадать, что было тому причиной, трудный ли характер, привычки или обстоятельства личной жизни, или просто болезни, измучившие Татьяну Лаврову в последние годы. Изредка выходя на сцену, она была обречена чувствовать неслышный шепоток в зрительном зале — "неужели это Лаврова?". Конец жизни этой большой русской актрисы не был прекрасным — но тем значительнее для истории не только театра и кино, но и всей страны представляется сейчас то, что она сумела и успела сыграть когда-то.
Похоронят актрису на Троекуровском кладбище, а прощание с ней пройдет завтра в театре в 11 утра.