Лебединая мерность

Петербургское "Лебединое озеро" на Пасхальном фестивале

фестиваль балет

В Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко "Лебединым озером" открылись пятидневные гастроли балета Мариинского театра, впервые включенные в программу Пасхального фестиваля. Визитную карточку петербургской труппы разглядывала ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.

В зале был супераншлаг — счастливые обладатели входных билетов забили даже ступеньки в бельэтаже. Причин для ажиотажа было более чем достаточно: в день рождения Валерия Гергиева, организатора Пасхального фестиваля и худрука Мариинского театра, главный русский балет танцевала главная петербургская балерина Ульяна Лопаткина.

Это благонравно-стертое, лишенное всякого "умничанья" "Лебединое озеро" в 1950 году отредактировал самый законопослушный из тогдашних хореографов Константин Сергеев — и в награду получил место главного балетмейстера театра. С тех пор спектакль, один из немногих уцелевших образчиков балетного сталинского стиля, не сходит с афиши Мариинки. В декорациях Игоря Иванова, исполненных в духе реализма 1940-х (кружевная листва, истаивающий в осенней дымке замок, средневековый зал, пухлые картонные лебеди на лунной глади озера), поколение за поколением с ритуальной неизменностью воспроизводит мизансцены и па, ставшие каноном ленинградского стиля.

Девять лет назад этим "Лебединым" Мариинский театр открывал свои гастроли в Большом — первые после крушения СССР. С тех пор спектакль почти не изменился. Труппа исполняет его все так же благоговейно: мизансцены отлажены и четки, манеры благопристойны, жесты величественны. "Лебединый" кордебалет стал еще безупречнее. Помимо фирменных достоинств — "поющих" рук, дотянутых стоп и тщательно вывернутых ног — за прошедшие годы он явно улучшил экстерьер: стройных длинноногих дев с красивыми стопами в петербургской труппе стало значительно больше.

Характерная сюита на балу осталась неизменной. В "Испанском" знойная женщина Галина Рахманова по-прежнему метала искры из глаз и опрокидывалась мостиком, стараясь перещеголять своих партнеров по сцене. "Поляки" хромали на pas marche все той же нечистой рысью. "Венгры" опять выглядели лучше всех — именно в манерном танце Полины Рассадиной и Андрея Яковлева 1-го отчетливо проступали принципы петербургской школы характерного танца. Пухлоногий Шут (лауреат "Золотой маски" Андрей Иванов) блеснул стремительными блинчиками большого пируэта, как и его коллега девять лет назад, а Владимир Шкляров в pas de trois даже превзошел своего предшественника в диагонали воздушных туров, зато на радостях завалил финальный пируэт. Высокий длинноногий брюнет Данила Корсунцев, на сей раз сопровождавший Ульяну Лопаткину в качестве Принца, несомненно, зауряднее ее бывшего партнера — блондина Игоря Зеленского: его чистые, но флегматичные прыжки и туры не могли отвлечь публику от главного действующего лица спектакля.

Ульяна Лопаткина тоже не изменилась. Кто видел ее хоть однажды, может считать, что посмотрел и это "Лебединое": та же зримая музыка движений, та же нездешняя отрешенность Одетты и светское высокомерие Одиллии, те же истаивающие медленные темпы. Ее отточенный танец, выверенный в мельчайших деталях — до направления взгляда, до положения мизинца изящной кисти,— и не предполагает изменений, кажется, если бы Принц, споткнувшись, грохнулся к ногам этой Одетты, царственная лебедица не повела бы и бровью. Потому что любая импровизация, сиюминутная человеческая реакция на сценическую ситуацию может разрушить тот гипнотический транс, в который балерина ввергает публику.

Сопротивляясь этому гипнозу, при желании можно разглядеть и "пятна на солнце": госпожа Лопаткина, всегда уязвимая во вращениях, решила проблему радикально — сократила их до абсолютного минимума. В руках партнера она теперь исполняет не более трех пируэтов (однажды даже затормозила на двух, отчего в "белом" адажио произошла видимая заминка), в вариации Одетты на финальной диагонали ограничивается одним, а в вариации Одиллии после двух пируэтов делает мудреный тур в attitude, маскируя недоворот на 360 градусов фиксацией позы в нужном ракурсе. Впрочем, положенные 32 фуэте балерина-перфекционистка скрутила хоть и без лихости, но стойко — в мерном темпе и почти на одном месте.

Спрашивается, зачем ковыряться в технической казуистике, незаметной даже опытному глазу, когда Ульяна Лопаткина была и остается живым воплощением той самой высокой духовности русского искусства, которой так обделен современный театр. Под ее "Лебединое озеро" можно было бы провернуть не один государственный переворот — слишком многие не смогли бы оторваться от голубого экрана. Ее танец завораживает как церковная служба. И только законченный нигилист готов признаться, что во время священнодействия иногда бывает чертовски скучно.


Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...