Прочтя на авантитуле о "божественных силах для путешествия по ту сторону обыденности", о чем мы подумаем в первую очередь? О мистике и эзотерике, о Шамбале и Атлантиде. Для нас "неведомое" стало синонимом "скрытого" — скрытого властью, таинственными мудрецами, цензурой подсознания. Но это слова Фритьофа Нансена из эпиграфа к серии "Библиотека путешествий", выходящей с 2006 года в издательстве "Дрофа".
К вышедшим в прошлом году томам Н. Н. Миклухо-Маклай "Путешествия на берег Маклая", "Америго Веспуччи. Фернан Магеллан", Майн Рид "Охотники за растениями. Пластуны по скалам" и В. В. Юнкер "Путешествие по Африке" только что прибавились сразу шесть новых: И. Ф. Крузенштерн "Первое российское плавание вокруг света", В. М. Головнин "Путешествия вокруг света", П. П. Семенов Тян-Шанский "Путешествие в Тянь-Шань", Н. М. Пржевальский "Путешествия к Лобнору и на Тибет", Роберт Фолкон Скотт "Экспедиция к Южному полюсу", Фритьоф Нансен "Фрам" в Полярном море".
Почти все книги переизданы впервые после 1940-1950-х годов — тогда послевоенная имперская идеология вспомнила о тех, кто, по словам Пржевальского, "сослужил службу как для науки, так и для славы дорогого отечества". Все, кто читал когда-то издания "Географгиза", будут благодарны "Дрофе" за эту серию.
Переплеты твердые, прочные, как и положено книгам, предназначенным для долгого чтения и перечитывания, и может быть, не у одного поколения в семье. Рисунки даны только в тексте, вкладок с иллюстрациями нет — жаль, но ясно, что вкладки сделали бы книги намного более дорогими. Комментарии краткие — полное воспроизведение старых комментариев во многих случаях невозможно, как пишет редакция, "из-за необычайной политизированности", а подготовка новых отложила бы переиздание на неопределенный срок. Единственный недочет — странно канцелярские подписи под предисловиями: "Низовцев Вячеслав Алексеевич", "Деев Михаил Гаврилович" и т. п.
Книги русских путешественников составляют важную часть и своего рода альтернативу классической русской литературы. Не только потому, что точность их описаний служила образцом для лучших русских стилистов двадцатого века — от Набокова до Паустовского; не только потому, что неудачное бегство Головнина из японского плена или сон Маклая в папуасской деревне могли бы стать такими же хрестоматийными эпизодами, как первый бал Наташи Ростовой. Главное, что перед нами настоящая галерея "нелишних людей" — бесстрашных, "отчаянно любопытных", никогда не скучающих и не тоскующих.
Современная культура в каждой точке невероятно многолюдна — каждый кадр, каждая строчка заселены толпой или по меньшей мере семьей, невидимой, но наблюдающей. Рассказы путешественников дают долгожданную передышку от этой внешней и, главное, внутренней толчеи. Но долгих таких передышек современный читатель не выносит. Ему интересно его место в социуме, а не в мире; "белые пятна" истории, а не природы; жестокие люди, а не жестокий холод.
Эти книги вернутся скорее как детское чтение. И мы увидим такую картину: ребенок будет читать о Тибете у Пржевальского, а его родители — в книге "По следам СС в Тибет" или "Астрология Шамбалы"; ребенок будет читать об антарктической экспедиции Р. Ф. Скотта, а его родители — о том, что Гитлер и Ева Браун дожили до старости подо льдами Южного полюса; ребенок будет читать у Нансена о полярных льдах, а родители — у Дугина "о судьбоносном и необратимом содержании языка арктических снов". Но, может быть, как в 1920-е годы пионеры учили грамоте стариков, так и нынешние дети будут просвещать собственных родителей.