Так уж получается, что последний месяц дежурной темой наших обзоров являются импортный тариф и валютный контроль. И сегодня эта традиция не нарушается. Основания для этого более чем весомые. Во-первых, редакции Ъ стало известно о практически готовом проекте правительственного постановления "О частичном изменении постановления правительства от 10 марта 1994 года #196 'Об утверждении ставок ввозных таможенных пошлин'". Из него следует, что еще в этом месяце импортеров ждут приятные перемены; правда, как ни странно, они могут не коснуться импортеров продовольствия. Во-вторых, не утихают страсти в связи с намерением МВЭС очертить круг уполномоченных банков, допущенных к обслуживанию счетов спецнефтеэкспортеров. Тем самым МВЭС фактически выступает как орган валютного контроля, хотя закон о валютном регулировании и валютном контроле таких полномочий министерству не предоставляет.
Как изменить тариф и оставить в силе таможенные пошлины на продовольствие
Как писал Ъ 12 апреля, премьер-министр Виктор Черномырдин лично направил проект правительственного постановления "О частичном изменении постановления правительства от 10 марта 1994 года #196 'Об утверждении ставок ввозных таможенных пошлин'" для окончательного согласования в заинтересованные ведомства. Можно с уверенностью ожидать либерализации импортного тарифа уже в апреле. Однако главным инициаторам либерализации — потребителям импортного продовольствия, от лица которых в адрес президента обратились мэры крупнейших мегаполисов, и самим импортерам продовольствия радоваться рано.
До 1 июля предлагается сохранить старые пошлины на товары, ввозимые в Россию по контрактам, заключенным и оплаченным до 10 марта (дата подписания постановления о новом тарифе) и зарегистрированным в ГТК до 25 апреля. Дальше импортеров продовольствия ждет неприятный сюрприз. Скорректированный порядок "распространяется на товары, по которым ставки ввозных таможенных пошлин увеличены". Понимать это можно по-разному. Например, можно отнести ставки импортных пошлин на продовольствие к "увеличенным", но по отношению к нулю, т. к. до 15 марта импорт продовольствия был беспошлинным. Такая интерпретация вряд ли убедит таможенников. Бюрократическая казуистика, как известно, имеет собственную шкалу исчислений — что прекрасно известно лоббистам аграриев, которые близки к тому, чтобы отпраздновать очередную и уже окончательную, победу. Раз не оговорено, что льготы распространяются и на товары, на которые таможенные пошлины были введены впервые, — значит, никаких льгот. Таким образом, маленькая недосказанность, если она не будет исправлена на последней стадии превращения проекта правительственного постановления в само постановление, может дорого стоить импортерам продовольствия.
Снижены же в ближайшее время должны быть только те ставки, уровень которых превышает 30%. Характерно, что пошлины на импорт продовольствия этот предел не перешагивают. Тем не менее грабительскими признаны ставки пошлин на автомобили (40-46%), самолеты (50%), комплектующие для сборки электронной аппаратуры (60%), спирт (100%). Однако в конечном счете бюджет может и не пострадать: теперь от Минфина следует ждать ответного хода — увеличения акцизов.
В соответствии с Заявлением правительства и Центрального банка об экономической политике России, направленном в МВФ, проект устанавливает верхнюю планку импортных пошлин на 1994 год: их средневзвешенный уровень не должен превышать 15%. Зафиксировано также, что с 1 июля пошлины будут снижаться, причем по графику (он должен быть подготовлен к октябрю), рассчитанному на 3-5 лет.
Документ предусматривает и еще одно новшество. Если новые ставки тарифа будут выше предыдущих, то впредь вводится обязательный переходный период в 90 дней, в течение которого действуют старые ставки. Для того чтобы застраховаться от внезапного появления ужесточающих условия внешней торговли документов, авторство которых так и остается неустановленным, правительство создает межведомственный Таможенно-тарифный совет. Ему вменяется в обязанности прорабатывать (с обязательным привлечением независимой экспертизы) все изменения в действующих тарифах, включая предоставление тарифных льгот.
Как МВЭС подгоняет под себя закон о валютном регулировании и валютном контроле
В прошлый четверг мы писали, что спецэкспортеров нефти и нефтепродуктов ждет ужесточение валютного контроля. Это уже происходит, причем в весьма специфическом виде. Как известно (см. Ъ от 8 апреля), начальник главка защиты государственных интересов МВЭС Владимир Кошель направил спецэкспортерам нефти и нефтепродуктов письмо, в котором им предлагалось выбрать один из предложенных 15 уполномоченных банков. Этот циркуляр вызвал бурную реакцию. После публикации Ъ Олег Давыдов, министр внешних экономических связей, заявил, что коллегия министерства не принимала решения об ограничении числа уполномоченных банков, обслуживающих спецэкспортеров нефти, тем самым фактически дезавуировав своего подчиненного. Г-н Кошель же, ссылающийся в письме на оказавшееся мнимым решение коллегии, считает, что никакого ограничения числа банков не предусматривается. Министерство обсуждало вопрос о предоставлении информации о валюте спецэкспортеров с 50 уполномоченными банками, пока на его условия согласилось 15 банков, точка в этом списке не поставлена.
Самое интересное в "деле о 15 уполномоченных банках" не то, было или нет решение коллегии МВЭС. Важнее, во-первых, что такое решение могло состояться; во-вторых, 15 уполномоченных банков все же согласились на не безупречное с правовой точки зрения предложение МВЭС. По закону о банках последние должны блюсти коммерческие тайны своих клиентов и предоставлять информацию о состоянии их счетов только и исключительно самим клиентам и налоговым органам. Закон о валютном регулировании и валютном контроле, введя институты органов и агентов валютного контроля, расширил возможности доступа к валютным счетам. Уполномоченные банки (агенты валютного контроля) по требованию Центрального банка (который, наряду с правительством, является органом валютного контроля) должны делиться с ним информацией о поступлении и использовании валюты их клиентами. МВЭС же органом валютного контроля не является, и никто не обязан ему подобную информацию предоставлять.
МВЭС интерпретирует это положение так: не обязан — не значит не хочет, надо сделать так, чтоб захотел. Через институт спецэкспортеров, фактически полностью подконтрольных МВЭС, министерство небезуспешно склоняет объекты своего внимания к "добровольному" сотрудничеству. Этот маневр блестяще удался министерству в Положении "О порядке регистрации (перерегистрации) предприятий и организаций, имеющих право экспорта стратегически важных сырьевых товаров", в соответствии с которым спецэкспортер принимает на себя обязательство "предоставлять МВЭС справки уполномоченного банка, содержащие информацию о поступлении валютной выручки от экспорта стратегически важных сырьевых товаров". Этого показалось мало. Теперь та же комбинация разыгрывается с уполномоченными банками.
Характерно, что циркуляр Кошеля был направлен спецэкспортерам, а не самим банкам или Центральному банку, что казалось бы более логично. МВЭС отдает себе отчет в том, что рычаги непосредственного давления на банки у него ограничены, поэтому ставка делается на "добровольный" перевод средств из неугодных банков в покладистые самими спецэкспортерами. Однако в эту комбинацию может вмешаться Центральный банк, который, в отличие от МВЭС, вполне правомочен спускать решения в адрес уполномоченных банков.
Картина достаточно красноречива. Сохранение административного регулирования экспорта, к тому же полностью (речь идет о спецэкспортерах) подконтрольного одному ведомству, приводит к достаточно вольным интерпретациям валютного законодательства. Некоторый просвет может наступить, если будет реализовано решение комиссии Олега Сосковца о передаче права регистрации спецэкспортеров нефти и нефтепродуктов от коллегии МВЭС к правительству. Если та же участь постигнет и спецэкспортеров цветных металлов, а весь остальной экспорт будет освобожден от приставки "спец", то действия правительства как органа валютного контроля, по крайней мере, будут более легитимными. Пока же можно сделать такой вывод: хотя формально в России существует две информационные системы валютного контроля: ГТК-ЦБР и ЕАСК, упор по-прежнему будет делаться на административный нажим.
ВАДИМ Ъ-БАРДИН, АЛЕКСАНДР Ъ-ВОЛЫНЕЦ