фестиваль авангард
В этот уикэнд в Москве прошел второй международный фестиваль электронной музыки и медиаискусств "аБрАкАдАбра". Три дня и три ночи разнообразные музыканты, диджеи и виджеи выступали на нескольких площадках — в Центральном доме предпринимателя и в павильонах "Экспоцентра" на Краснопресненской набережной. БОРИС Ъ-БАРАБАНОВ и ИРИНА Ъ-КУЛИК рассказывают о главных героях фестиваля.
Первый фестиваль "аБрАкАдАбра" проходил в 2004 году, причем не в каком-нибудь модном клубе, а в учебно-спортивном комплексе "Крылья Советов" с флагами союзных республик и пылью боксерских раздевалок. В 2007 году ночные выступления должны были проходить в бывшем павильоне ВВЦ, памятном по легендарному перестроечному рейву "Гагарин-party". Однако в последний момент "аБрАкАдАбра" перебралась в "Экспоцентр", от чего отнюдь не проиграла.
Прозрачные пирамиды на фоне облачного ночного неба, отражающиеся в зеркальных фасадах строящиеся небоскребы Сити с подсвеченными подъемными кранами и пустынные переходы, озаренные разноцветными прожекторами, напоминали декорации футуристической компьютерной игры. "аБрАкАдАбра" еще меньше, чем первый фестиваль, настаивала на танцевальном предназначении исполняемой музыки. В 11 вечера в пятницу в "Экспоцентре" не танцевал практически никто. Зато один из юных посетителей задумчиво сидел прямо посреди пустынного танцпола, в тихом трансе погружаясь в аудиовизуальные потоки. Музыка в начале ночи играла отчетливо ностальгическая и задумчиво отстраненная, а в видеомиксах преобладало черно-белое изображение. Меланхолический ритм с обрывками синти-попа и даба сменялся раритетным роком и японским попом. Что же до концертной программы в ЦДП, то тут царила вообще почти академически вдумчивая атмосфера.
Именно она была свойственна выступлению американской арфистки Зины Паркинс и японской перкуссионистки Икуэ Мори. Обе эти дамы принадлежат к самым искушенным кругам музыкального авангарда и сотрудничали, в частности, с Джоном Зорном и Бьорк. Впрочем, выступление Зины Паркинс и Икуэ Мори напомнило, скорее, классиков индастриала и мастеров авангардного шума Einstuerzende Neubauten, правда, в смягченном варианте. Помимо классической старинной арфы, арендованной в Московской консерватории, госпожа Паркинс играла на собственной электронной арфе и устройстве под названием омникорд, где вместо струн были даже не клавиши, а кнопки и нечто вроде тачпада. Весь этот внушительный арсенал Зина Паркинс дополнила нитями мишурных бус, которыми она бряцала перед микрофоном и водила по струнам, одежной щеткой, при помощи которой она играла на электронной арфе, и листами фольги, которые она то продевала сквозь струны консерваторского инструмента, а то просто душила ими микрофон, который в итоге издал нечто вроде предсмертного шипенья змеи. Икуэ Мори тихо сидела за ноутбуком и посылала на экраны орнаменты с переплетающимися лилиями, бабочками и насекомыми — реальными и дигитальными, в зависимости от того, на акустическом или электронном инструменте играла госпожа Паркинс.
Пожалуй, самым неожиданным выступлением фестиваля стал сет амстердамской группы OMFO, что расшифровывается как Our Man From Odessa — "Наш человек из Одессы". Руководит коллективом Герман Попов, выходец из черноморского города, уже 17 лет придумывающий на расслабленной голландской почве разнообразные версии постсоветского лаунжа. Начинал он в группе Sputnik, которая эксплуатировала мотивы отечественной электронной киномузыки, затем стал делать все более существенный акцент на этнической составляющей, не забывая о фирменной одесской иронии. Не зря господин Попов начал свое выступление словами "Дорогие друзья! Это не молдавская свадьба и не узбекский ресторан!".
Неподготовленный слушатель при знакомстве с двумя альбомами OMFO может легко принять их за реальную ресторанную музыку из бывших советских республик. Эту аутентичность по достоинству оценили создатели фильма "Борат", в котором звучат две пьесы OMFO — "Волшебная мамалыга" и "Money Boney". Господин Попов работал в глубине сцены, у стола с лэптопом и клавишными, иногда прикладываясь к экзотическим флейтам. Справа играла на маримбе 52-летняя голландка Фэй Ловски в брюках и пацанской кепке. Ее выходы к терменвоксу заставляли аудиторию придвигаться ближе к сцене и внимательно следить за движением рук. На другом фланге бил по цимбалам и давил на клавиши аккордеона румынский цыган Василе Недеа. В центре сцены находился узбекский певец Бахтиер Айбалаев в белоснежных брюках и черной рубашке с полосатым галстуком. Человека с электрогитарой и струнным инструментом "тар" Герман Попов объявил так: "Расул Казимов, единственный в Азербайджане писатель-фантаст".
Объяснить, каким образом музыка OMFO вписывается в ткань авангардного фестиваля, довольно сложно. Наверное, электронный слой этих треков все же содержит некие близкие рейверам вибрации, которые те опознают, как "свои". Но главный фокус Германа Попова, конечно, состоит в том, как при помощи фактически тех музыкальных отбросов империи, перегноя, на котором вырос самый примитивный поп, он заставляет публику впадать в необъяснимый транс, никак не связанный с ностальгией по советскому детству. Особенно странные ощущения рождаются, когда господин Попов, перегрузив свой голос типично ресторанной реверберацией, под ритм лезгинки поет что-нибудь вроде "В вытрезвителях забито, в тюрьмах не пройти, в Дагестан не заезжайте ночью по пути". Что в этом слышат люди, которые покупают записи OMFO через Amazon или iTunes, бог весть. Российский же слушатель инстинктивно озирается: точно ли он в "Экспоцентре", под сенью небоскребов "Москва-Сити", или перенесся в другое место и в другое время?
Что же касается наиболее "профильных" для фестиваля артистов, то музыкальная общественность была в безусловном восторге от Дэдди Джи, который, хоть и играл веселое регги на пластинках, но в любом случае выделялся в силу своей причастности к электронной легенде Massive Attack. А главным откровением фестиваля стал дуэт Cyclo — совместный проект японского нойз-композитора Риоджи Икеды и немецкого саунд-продюсера Карстена Николаи. Их опыты визуализации абстрактных звуковых сэмплов потрясли даже самых искушенных знатоков электронного минимализма и видеоарта.