аукцион живопись
В Нью-Йорке успешно завершились русские торги Sotheby`s. Общий итог составил $50,966 млн, из 530 лотов продано 80%, девять лотов ушло более чем по миллиону, установлено семь ценовых рекордов на произведения отдельных художников и главный из них — $4,3 млн за картину Михаила Нестерова. Из Нью-Йорка — АННА Ъ-ТОЛСТОВА.
Не сказать, чтобы в аукционном зале Sotheby`s на Йорк-авеню яблоку негде было упасть: в этом году русские торги в Нью-Йорке совпали с антикварным салоном в Москве, так что многие заинтересованные лица до Америки попросту не доехали. В первый день, когда для затравки торговали прикладным искусством, народу вообще было немного, и публика подобралась особая, специализирующаяся на Фаберже и фарфоре. Настоящих сенсаций ждали от второго дня торгов, посвященного живописи и графике. Народу в зале заметно прибавилось, причем было видно, что многие, как, например, московские галеристки Наталья Курникова и Елена Куприна, охотятся за конкретными вещами. Только Иосиф Киблицкий — коллекционер, издатель и постоянный партнер Русского музея — вместо того чтобы торговаться, все время щелкал фотоаппаратом, видимо, боясь пропустить какую-нибудь эпохальную сенсацию.
Вначале шел набор большеглазых и пухлогубых девочек Алексея Харламова, на которого специалисты Sotheby`s возлагали большие надежды, и недаром. Цена на "Юных цветочниц" (эстимейт $700-900 тыс.) росла стремительно: сидевший в зале импозантный дилер с массивной серебряной серьгой бился за них с анонимным телефонным клиентом до последнего, но проиграл — шедевр салонной педофилии в результате был куплен по телефону за $3,2 млн. После чего зал как будто утратил интерес к харламовским прелестницам, и остальные картины разошлись по ожидавшимся ценам.
Как выяснилось, публика вдруг разлюбила Ивана Айвазовского, до недавних пор фаворита русских коллекционеров. Его большеформатная марина "Константинополь на рассвете" едва добралась до позорных $1,5 млн и была снята с торгов. То ли эти красоты уже приелись, то ли романтический XIX век выходит из моды, но прекрасный, времен "Последнего дня Помпеи" акварельный портрет кисти Карла Брюллова тоже чуть было не сняли с аукциона: с трудом нашелся покупатель, заплативший за него $42 тыс., а желающих приобрести "Портрет Муромцева" Василия Тропинина и вовсе не оказалось.
Но когда на демонстрационной вертушке появилась первая из картин короля салона Константина Маковского, в зале оживились. Все предвкушали битву за огромное панно "Счастливая Аркадия" с пухленькими путти и вакханками в прозрачных туниках, происходящее из дворца фон Дервизов в Петербурге. Выиграл ее, подняв цену со стартовых $500 тыс. до $3,4 млн и сорвав первые за день аплодисменты, тот самый дилер, у которого увели из-под носа харламовских "Цветочниц". Это, кстати, рекорд для Константина Маковского, чей "Суд Париса" из той же серии пару лет назад продали чуть дороже $2 млн. Зато музейного качества жанровая сценка "В кабаке" Владимира Маковского, младшего и куда более одаренного брата художника, ушла всего за $192 тыс.— и на том спасибо: в прошлом году продать ее на Sotheby`s не удалось. Что еще раз подтверждает известное правило: у истории искусства свои законы, а у рынка — свои.
Впрочем, даже участников рынка эти неписаные законы иногда возмущают. В ходе борьбы за топ-лот (эстимейт $2-3 млн.) русских торгов — "Видение святому Сергию, отроку" Михаила Нестерова, в сущности, банальный римейк хрестоматийного "Видения отроку Варфоломею", сделанный спустя 30 лет для американской выставки с элементарной целью заработать,— нервы кое у кого не выдержали. Когда цена дошла до $2,7 млн, один из дилеров, сидевший прямо перед аукционистом, выкрикнул: "Зачем? Баловство!". Но рост продолжался. Удар молотка, отбивший итоговую цену $4,3 млн сидящему в зале покупателю, победившему последнего телефонного оппонента, был встречен жидкими аплодисментами. Хлопки могли бы быть и погромче — как-никак, Михаил Нестеров занял теперь второе место в списке самых дорогих художников "русских торгов", "Видение" всего миллион не дотянуло до прошлогодних лондонских 5,2 млн за "Русскую пастораль" Константина Сомова. О личности покупателя "Видения" удалось выведать лишь то, что это русский: сотрудники аукционного дома свято блюдут анонимность клиентов.
"Больные!" — все не мог успокоиться диссидентствующий дилер, пока росла цена на иллюстрации Бориса Григорьева к "Братьям Карамазовым". Цена на григорьевские гуаши количеством 58 штук в итоге поднялась до $1,5 млн — рекорд для русской графики в целом. А вот другому его шедевру, трехметровой картине-фризу с рожами героев гоголевского "Ревизора", повезло меньше: ушел за $992 тыс., едва перевалив за нижний порог эстимейта.
Среди прочих миллионщиков аукциона оказались — вполне предсказуемо — Наталья Гончарова с геометричной "Женщиной с зонтиком" ($1,7 млн) и Николай Рерих с евразийским "Монгольским цамом" ($1,2 млн). За $1,8 млн продали пейзаж Нико Пиросмани "Арсенальная гора ночью"; на продажу одной из немногих находящихся в частных руках картины гениального примитивиста ушло не более минуты. В борьбе за картину участвовал (безуспешно) и кельнский галерист Алекс Лахман, накануне признавшийся Ъ, что, с его точки зрения, это самая ценная вещь русской коллекции.
Живопись второй половины XX века, представленная на Sotheby`s пятьюдесятью с лишним лотами (лианозовцы, метафизики, концептуалисты, соц-артисты), почти вся была успешно продана, хотя громких сенсаций не принесла. Если, конечно, не считать рекорда на живопись Оскара Рабина: ранний "барачный" пейзаж "Бани. (Нюхайте одеколон 'Москва')" ушел за $336 тыс. Кое-какие работы живых классиков Ильи Кабакова, Леонида Сокова, Бориса Орлова остались невостребованы. Но, как утверждает Алла Розенфельд, один из крупнейших специалистов по "другому искусству", переманенная в Sotheby`s с должности куратора коллекции Нортона Доджа в Музее Циммерли Ратгерзского университета, результат все равно обнадеживающий. Ведь главное на рынке не ценовые рекорды, а стабильность.