Завершился cедьмой Международный фестиваль современной музыки "Альтернатива", проходивший в студиях Дома звукозаписи на улице Качалова и, частично, в прямом эфире радио "Орфей". По замыслу продюсера и ведущего "Альтернативы" Дмитрия Ухова, этот музыкальный форум носил подзаголовок "На конец времени", как и знаменитый квартет композитора, чьей памяти фестиваль был посвящен — Оливье Мессиана (1908-1992).
Дмитрий Ухов снял с критиков тяжелую обязанность вдумчиво интерпретировать название "Альтернатива на конец времени" тем, что мужественно взял роль интерпретатора на себя. Из нескольких предложенных им версий самой убедительной оказалась та, согласно которой Ухов произвел на свет это, как он сам признал, претенциозное название экспромтом и хотел было взять его обратно, но окружавшие его любители апокалиптических настроений пришли в такой восторг, что отступить было уже невозможно. Но и просто с названием "Альтернатива" фестиваль сегодня чувствует себя подобно человеку, окрещенному при рождении именем "Марлен" или "Эдисон". Так и нужно к нему относиться — как к явлению с серьезной, достойной изучения биографией, в которой одинаково важно и прошлое, и настоящее. Ведь единственное время, которое действительно кончилось — это время альтернатив.
В прежние годы фестиваль занимался тем, что на всех парах улепетывал от общепринятого круга музыкальных явлений. Но тот все расширялся и одного за другим отбирал у "Альтернативы" ее любимых героев. И она послушно отдавала их. В компанию к Хренникову (которого даже специально исполняли на одной из первых "Альтернатив" в назидательной программе "О музыке живой и мертвой") постепенно отправились все европейские, а также советские авангардисты. С другой стороны, музыка Джона Кейджа и его школы, минимализм, различные формы поставангарда и новая импровизация перестали быть собственностью "Альтернативы" — хотя бы по той причине, что та была не в состоянии прокормить их имеющимися исполнительскими силами. Кризис пришел, как поется в кантате Прокофьева к двадцатилетию Октября, и тогда Дмитрий Ухов, возглавивший "Альтернативу" год назад, объявил поражение победой, вернул изгнанным паспорта, а в этом году откровенно посвятил фестиваль классику музыки XX века Оливье Мессиану. С точки зрения альтернативных традиций — это, конечно, то же самое, как если бы он посвятил фестиваль Чайковскому. Но для постоянных посетителей концертного цикла Ухова "Контрасты" и слушателей его радиопередач, где заголовок "От фольклора до авангарда" типичен, "Альтернатива" стала концентратом знакомой смеси, гремучей каждый раз по-новому.
Музыку покойного Мессиана мы услышали лишь дважды: в обоих случаях это были произведения того восхитительного периода, когда автор еще не успел стать подлинным творцом музыкального языка XX века, но уже смог придать монументальную мощь самым камерным формам, отчистив характерные слоги традиционной, местами даже салонной французской музыки до аскетичной ясности сакральных символов. Солисты прославленного ансамбля Modern (Франкфурт-на-Майне), чей концерт на открытии, организованный при помощи Гете Института, придал фестивалю международное реноме, на пределе своих сил справились с "Квартетом на Конец Времени" (1941) — хотя они же почти шутя играли и пугливо утонченного венгра Дьердя Куртага, и путаного, зарапортовавшегося германца Хельмута Лахенмана. А на закрытии фестиваля Антон Батагов бросил в своей, как всегда, стальной и сентиментальной манере один из "Двадцати взглядов на лик Иисуса-младенца" (1944). Был еще и придуманный Уховым Hommage a Olivier Messiaen — заключительный концерт из произведений композиторов Ассоциации современной музыки, исполненных очень умелым ансамблем АСМ. Все они были написаны — либо сами по себе, либо специально к фестивалю — для того же состава, что и мессиановский квартет, хотя в остальном ничего общего с Мессианом не имели. Зато у них было много общего друг с другом, что характерно для композиторов, ориентирующихся на среднестатистический общеевропейский академический стиль. Исключение составил, по обыкновению, Виктор Екимовский, сотворивший свою "Композицию #2" аж в 1969 году. Тогда писать в додекафонной технике было нельзя, но хитроумному студенту удалось протащить запретное в формах вполне "человеческой" музыки, что воздается ему благодарностью слушателей и через двадцать пять лет.
Самым удивительным впечатлением стала "Соната для двух исполнителей" Фараджа Караева — тоже давнее сочинение (1976), прекрасно сыгранное фортепианным дуэтом АСМ. Молодой автор, живший в Баку и не знавший ни Джона Кейджа, ни Мортона Фелдмана, открыл в этом произведении свой собственный оригинальный вариант минимализма, поражающий подлинностью и концептуальной смелостью, далекой от концептуализма.
Сами Кейдж и Фелдман исполнялись тоже: все-таки какая же "Альтернатива" без них. Венский Art Ensemble (два фортепиано, два ударника) добавил к ним "Транс" Херберта Лауэрмана (затейливый, хотя и чересчур, конгломерат современных стилей) и обработку четырех танго Астора Пиаццола — непревзойденного мастера сочетания популярных жанров с изысканностью модернистской техники. Судя по счастливым лицам и бурным овациям, строгие души посетителей "Альтернативы" отнюдь не глухи к музыке подобного рода; при общем одобрении прошла и демонстрация панпатриотической затеи Дмитрия Покровского — исполнить самую русскую и самую мировую из русской музыки XX века — "Байку" и "Свадебку" Стравинского — народными голосами и компьютерами. Однако американский продюсер, готовящий к выпуску компакт-диск с этим проектом, вставил палку в колесо "Альтернативы" и разрешил исполнить в радиоконцерте только "полуфабрикат" под фортепиано.
Другому классику русской музыки — самому неизвестному и самому невыигрышному — была посвящена отдельная программа Алексея Любимова и Александра Рудина. Галина Уствольская не внесла ничего нового в язык музыки XX века, но именно поэтому ее пора наконец-то и настала. Назойливая, неопрятная, истово религиозная музыка Уствольской, не востребованная ни официальной, ни противоположной культурой, ныне слышится как голос вневременной российской юродиво-кликушеской традиции.
Вряд ли следующие фестивали поднимут новое музыкальное знамя. Скорее, они будут придерживаться снисходительной широты или, переняв опыт выставочного дела, закрепят главную роль за продюсером и куратором. Год за годом становится все менее существенно, к какому направлению относится то или иное сочинение, какие принципы использует, из каких нот состоит, кем написано. Важно другое — для кого, где и по какому случаю оно звучит. Например, на "Альтернативе". Например, на конец времени.
ПЕТР Ъ-ПОСПЕЛОВ