Вчера в Малом зале Центрального дома литераторов при значительном стечении публики прошел вечер поэта-эмигранта Наума Коржавина. В фойе можно было купить книгу избранного "Время дано", выпущенную в прошлом году издательством "Художественная литература" и в мягкой и в твердой обложках. О Науме Коржавине рассказывает НИКОЛАЙ Ъ-КЛИМОНТОВИЧ.
"Тарусские страницы" в начале 60-х произвели фурор среди читающей публики. Альманах, вышедший крохотным тиражом в провинции, тут же стал раритетом. Адекватна была и реакция властей: на составителей обрушились кары, авторы попали в списки неблагонадежных. Среди последних были Владимир Максимов, Булат Окуджава, Борис Балтер, Владимир Корнилов и — Наум Коржавин. Власти, как и всегда в подобных случаях, проявили эстетическое чутье, потому что речь о политике на "тарусских страницах", разумеется, не заходила. Балтер и Окуджава возмутили критиков в штатском "камерным" изображением войны, их лиричность вызывала сомнение в героичности персонажей. "Критики" были правы — окуджавская повесть "Будь здоров, школяр" предвосхитила на четверть века целую ветвь "военной прозы", подобную произведениям Васильева или Кондратьева. Максимов писал об отверженных обществом сиротах из детских распределителей — за тридцать лет до Приставкина. Коржавин предавался "над книгой Некрасова" (название стихотворения) такого рода размышлениям: Она бы хотела иначе — / Носить драгоценный наряд./ Но кони все скачут и скачут,/ А избы горят и горят.
И это в пору одаривания крестьян общегражданскими паспортами и внедрения кукурузы. Впрочем, времена были "перестроечные", и в 1963 году, будучи почти сорокалетним человеком, Коржавин выпускает свою первую — и на тридцать лет единственную в России — книгу под названием "Годы".
Разумеется, поэт не был записным диссидентом, не выходил на площадь и не участвовал в "Хронике текущих событий". Тем не менее, к 70-м годам на родине печатать его перестали. Коржавинские вечера собирали подозрительную с точки зрения КГБ публику, стихи его стали появляться в эмигрантских журналах, а круг его знакомств совпадал, надо полагать, до пункта с той директорией в лубянском компьютере, где значились самые нелояльные. Короче говоря, альтернатива к 1973 году была обрисована с абсолютной точностью: или посадка, или выезд из страны.
Справедливости ради, надо сказать, что не один Коржавин попал тогда в подобный переплет. Писателей-либералов выдавливали из страны по одному. Кому-то, как Юрию Кублановскому, удавалось годами бегать от властей, другим передавали валявшиеся в недрах Союза писателей приглашения западных университетов. Третьим чуть не на дом приносили выездные паспорта с израильской визой. Так было и с Коржавиным — в 1974 году он оказался в Америке. За годы эмиграции у него вышли за границей три книги — самая большая, "Времена", в издательстве "Посев".
Все эти годы у Коржавина — это продемонстрировал вечер в ЦДЛ — в России оставался свой круг почитателей и поклонников. Возможно, этот круг не широк, в нем мало молодежи, но сам факт, что четверть века не печатавшийся в Москве, пятнадцать лет отсутствовавший в стране поэт сохранил такую преданную аудиторию, показателен. Сегодня стихи — отнюдь не самое популярное чтение в России. Многие поэтические имена, еще недавно мелькавшие в толстых журналах, оказались прочно забытыми. Поэтам приходится самыми разнообразными способами — выступлениями по телевизору, писанием полемической публицистики — напоминать о себе. На этом фоне феномен Коржавина почти уникален.
Поэт перемежал чтение стихов ответами на вопросы из зала, и лишний раз можно было убедиться, что по-прежнему "поэт в России больше чем поэт". Его спрашивали о развале империи, Жириновском, эмиграции, и Коржавин с энтузиазмом переходил на прозу. Конечно, в его речах были отзвуки бурных эмигрантских споров, далеких от наших реалий. Но во всяком случае ответы Коржавина приятно удивляли отсутствием догматизма и либерального восторга, а также демократичностью подхода к проблемам, которые наша независимая пресса предпочитает обсуждать на эзотерическом для широкой публике языке.
В этом году Науму Коржавину исполнится 70 лет.