выставка проектирование
В Этнографическом музее открылась выставка "Архитектура Петербурга-2007", организованная петербургским Объединением архитектурных мастерских и институтом "Про арте". В ней участвует более 40 мастерских, представлено более 100 проектов. Рассказывает МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ.
Архитектура и строительство в Петербурге — поле почти что гражданской войны. Архитекторы, заказчики, застройщики — общественное мнение их не различает — главные "враги народа", курочащие город. Первая экспозиция такого рода, да еще и бесплатная,— жест доброй воли со стороны архитектурного сообщества: мы ничего не скрываем. И даже солидарны с теми, кто протестует, скажем, против газпромовской высотки на Охте. Другое дело, что лучше бы архитекторы мотивов солидарности не раскрывали. Председатель городского Союза архитекторов Владимир Попов признался, что был обижен, когда "Газпром" открытым текстом объяснил, что пригласит к участию в конкурсе только иностранцев. Обиду усугубили такие же преференции иностранцам при организации громких конкурсов на строительство нового стадиона на месте снесенного Кировского и на проекты реконструкции Новой Голландии. То есть если бы к конкурсу были допущены местные, никаких протестов бы не было.
Осуждать архитекторов за это нелепо: любой из них думает только о том, чтобы дом построить. И, что самое главное, сами архитекторы ничего не сносят. Да и никто ничего не сносит: дома падают сами, удачно освобождая площадки под новое строительство. Архитектуру называют застывшей музыкой. В данном контексте уместнее назвать ее "застывшее кино" или "застывшая поэзия". "Кино", потому что архитектура страдает теми же болезнями, что и кино, основанное на клиповом монтаже. Так и архитекторы складывают проекты, как пазл, не владея ни ритмом, ни объемами, ни цветом. Тасуют картинки, запомнившиеся со студенческих лет, не думая ни о контексте, ни о стиле.
Вот гостиничный комплекс (Архитектурно-проектный центр Мамошина): с какой-то стати один из корпусов имитирует Пизанскую башню. Вот многофункциональный коммерческий комплекс на Мойке ("Рейнберг и Шаров"): один к одному парижский Бобур, но почему-то с рустованным первым этажом. Впрочем, откуда взялся руст, понятно. Псевдофашистский псевдоклассицизм едва ли не популярнее на рынке проектов, чем псевдоконструктивизм. Вот Торгово-досуговый центр и часовня Архистратига Михаила на площади Стачек: мастера из "Союза 35" держали в голове, почему-то одновременно, Квиринальский дворец в Риме, известный в итальянском народе как "пишущая машинка", и древнеегипетский храм царицы Хатшепсут.
А "поэзия", потому что авторские аннотации к проектам выразительнее, чем фотографии или компьютерные макеты. Самые поэтические по традиции создает Никита Явейн ("Студия 44"), реконструирующий восточное крыло Главного штаба, где разместятся эрмитажные коллекции нового искусства. Архитекторы "ставили перед собой задачу — делать архитектуру по принципу 'почти ничего'", чтобы "пространственные решения" оставались "нейтральными рамами, в которых посетители и произведения искусства жили бы своей собственной жизнью". Причем на основе "идеи барочной петербургской перспективы". Барочная перспектива — это, очевидно, спираль, как в раковине. Но тогда это или не перспектива, или не петербургская, которая все-таки линейная и воздушная. Есть тексты эзотерические: "План этого жилого дома несколько напоминает конфигурацию футбольного поля". Надо полагать, что дом в плане прямоугольный.
Любимое слово архитекторов — "доминанта". Один только пример: "Наличие небольшого шпиля подчеркивает позицию дома как доминанты местного значения" — это о жалком шпилике дома на улице Восстания. Вообще, в каком бы воображаемом стиле ни работали зодчие, над зданием непременно торчит стеклянный купол, бельведер, пентхаус или шпиль, одним словом, "доминанта". Еще более любимое слово — "многофункциональный". Что это такое, можно понять, только очутившись внутри Ладожского вокзала или торгово-развлекательного комплекса на бывшем Витебском вокзале. И тогда догадываешься, что многофункциональное пространство — это просто-напросто такое пространство, внутри которого неудобно и неуютно.