Событие недели — "Спасение" (Safe, 1995) Тода Хейнса, фильм, названный так словно в издевку: надежд ни на какое спасение режиссер не оставляет (15 апреля, Культура, 23.20, ****). Хейнса любят знатоки рока — за биографию несуществующей рок-звезды "Velvet Goldmine" (1998), а синефилы — за стилизацию под "пылающие" мелодрамы 1950-х "Вдали от рая" (2002). То, что происходит в "Спасении", сугубо реалистично, даже гиперреалистично, и абсолютно загадочно. Сам Хейнс определил жанр как "фильм ужасов души", хотя речь идет о страданиях тела: режиссер дотошно описывает симптомы болезни, но увиливает от того, чтобы поставить диагноз. Жизнь благополучной и озабоченной лишь тем, как заменить канапе в гостиной на другое, более соответствующее обоям, калифорнийской домохозяйки мало-помалу летит в тартарары. Можно подумать, что в нее, как в фильмах Дэвида Кроненберга, вселился инопланетный агрессор или обрушились "семь казней египетских". Мигрени, одышка, приступ невесть откуда взявшейся астмы, аллергии — одна за другой. Отказ от секса, ночи, проведенные напротив телевизора, или убитые блужданием вокруг дома в суперзащищенном квартале Лос-Анджелеса: как зверь в клетке. Врач определяет "аллергию на молоко", но это потому, что против такой аллергии нет лекарств, а диагноз поставить надо. Уход от цивилизации оборачивается пленом в лагере некоего гуру-врача. В душераздирающей сцене героиня (едва ли не лучшая роль Джулиан Мур) смотрится в зеркало и объясняется в любви своему отражению. Потрясающая формула виктимности: бедолага чувствует себя жертвой всего и ничего сразу, как, безусловно, чувствует себя множество людей на земле, таящих свои страдания от окружающих или подыскивающих им банальные объяснения. Зато совершенно неубедительны страдания героини Дины Корзун в "Сорока оттенках грусти" (Forty Shades of Blue, 2005) Айры Сакса, почему-то получивших Гран-при знаменитого фестиваля независимого кино в Сандэнсе (14 апреля, Первый канал, 2.40, *). Женщина, обозначенная, как иммигрантка из России, хотя эта подробность и остается совершенно бессмысленной, орнаментальной финтифлюшкой, никак не обыгрываясь в фильме, страдает от бесчувственности мужа, скотины и потаскуна, что слабо сочетается с его профессией дирижера. Ее страдания, выражающиеся в распитии спиртных напитков со случайными мужиками и флирте с пасынком, столь же неопрятны и неинтересны, как припадки ярости у мужа, оскорбляющего своих музыкантов. Режиссер сам подставился, намекнув названием на богатую психологическую палитру фильма. Лучше бы назвал его: "Сорок оттенков скуки". Впрочем, проблемам героинь обоих американских фильмов может только позавидовать 12-летняя девочка, носящая мужское имя Усама ("Усама", Osama, 2003). Это первый фильм, снятый в Афганистане после талибов на единственную в стране 35-мм-камеру (17 апреля, Культура, 23.55, ***). Оно и понятно: режиссер фильма, выпускник ВГИКа Сиддик Барман был министром кино и до талибов, и после, в промежутке побывав советником лютого полевого командира Ахмеда Шаха Масуда. Но свое служебное положение он использует талантливо, за что и получил каннскую "Золотую камеру" за лучший дебют. В разрушенном Кабуле, где демонстрации женщин разгоняют водометами, старые похабники предпочитают мальчиков девочкам, а журналистов забивают камнями, маленькая героиня вынуждена выдавать себя за мальчика, чтобы устроиться на работу в пекарню. Дядя и отец погибли на войне, а женщинам талибы запрещают работать. Проблемы начинаются, когда ее загоняют на молитву в мечеть, а затем в какую-то религиозно-военную школу: она не знает элементарных мужских жестов, например, как правильно замотать тюрбан.
Телекино c Михаилом Трофименковым
Событие недели — "Спасение" (Safe, 1995) Тода Хейнса, фильм, названный так словно в издевку: надежд ни на какое спасение режиссер не оставляет (15 апреля, Культура, 23.20, ****). Хейнса любят знатоки рока — за биографию несуществующей рок-звезды "Velvet Goldmine" (1998), а синефилы — за стилизацию под "пылающие" мелодрамы 1950-х "Вдали от рая" (2002). То, что происходит в "Спасении", сугубо реалистично, даже гиперреалистично, и абсолютно загадочно. Сам Хейнс определил жанр как "фильм ужасов души", хотя речь идет о страданиях тела: режиссер дотошно описывает симптомы болезни, но увиливает от того, чтобы поставить диагноз. Жизнь благополучной и озабоченной лишь тем, как заменить канапе в гостиной на другое, более соответствующее обоям, калифорнийской домохозяйки мало-помалу летит в тартарары. Можно подумать, что в нее, как в фильмах Дэвида Кроненберга, вселился инопланетный агрессор или обрушились "семь казней египетских". Мигрени, одышка, приступ невесть откуда взявшейся астмы, аллергии — одна за другой. Отказ от секса, ночи, проведенные напротив телевизора, или убитые блужданием вокруг дома в суперзащищенном квартале Лос-Анджелеса: как зверь в клетке. Врач определяет "аллергию на молоко", но это потому, что против такой аллергии нет лекарств, а диагноз поставить надо. Уход от цивилизации оборачивается пленом в лагере некоего гуру-врача. В душераздирающей сцене героиня (едва ли не лучшая роль Джулиан Мур) смотрится в зеркало и объясняется в любви своему отражению. Потрясающая формула виктимности: бедолага чувствует себя жертвой всего и ничего сразу, как, безусловно, чувствует себя множество людей на земле, таящих свои страдания от окружающих или подыскивающих им банальные объяснения. Зато совершенно неубедительны страдания героини Дины Корзун в "Сорока оттенках грусти" (Forty Shades of Blue, 2005) Айры Сакса, почему-то получивших Гран-при знаменитого фестиваля независимого кино в Сандэнсе (14 апреля, Первый канал, 2.40, *). Женщина, обозначенная, как иммигрантка из России, хотя эта подробность и остается совершенно бессмысленной, орнаментальной финтифлюшкой, никак не обыгрываясь в фильме, страдает от бесчувственности мужа, скотины и потаскуна, что слабо сочетается с его профессией дирижера. Ее страдания, выражающиеся в распитии спиртных напитков со случайными мужиками и флирте с пасынком, столь же неопрятны и неинтересны, как припадки ярости у мужа, оскорбляющего своих музыкантов. Режиссер сам подставился, намекнув названием на богатую психологическую палитру фильма. Лучше бы назвал его: "Сорок оттенков скуки". Впрочем, проблемам героинь обоих американских фильмов может только позавидовать 12-летняя девочка, носящая мужское имя Усама ("Усама", Osama, 2003). Это первый фильм, снятый в Афганистане после талибов на единственную в стране 35-мм-камеру (17 апреля, Культура, 23.55, ***). Оно и понятно: режиссер фильма, выпускник ВГИКа Сиддик Барман был министром кино и до талибов, и после, в промежутке побывав советником лютого полевого командира Ахмеда Шаха Масуда. Но свое служебное положение он использует талантливо, за что и получил каннскую "Золотую камеру" за лучший дебют. В разрушенном Кабуле, где демонстрации женщин разгоняют водометами, старые похабники предпочитают мальчиков девочкам, а журналистов забивают камнями, маленькая героиня вынуждена выдавать себя за мальчика, чтобы устроиться на работу в пекарню. Дядя и отец погибли на войне, а женщинам талибы запрещают работать. Проблемы начинаются, когда ее загоняют на молитву в мечеть, а затем в какую-то религиозно-военную школу: она не знает элементарных мужских жестов, например, как правильно замотать тюрбан.