ЭПИГРАФ "Утвердившись во власти, он раньше всего иного позаботился изгладить из памяти те два дня, когда под сомнением была прочность государственного устройства. Поэтому все, что было сказано и сделано в им в это время, он постановил простить и предать забвению".
Гай Светоний Транквилл. "Жизнь двенадцати цезарей" (Божественный Клавдий).
"Если бы мне теперь показали картинку, на которой одна труба дымит в сторону востока, а другая — в сторону запада, я сказал бы, что все в полном порядке".
Карел Чапек. "Дым".ЭПИГРАФ
Испанскому королю — ныне правящему Хуану Карлосу II — по иронии судьбы суждено было явиться на свет именно в том печально известном 1937 году, когда к власти в стране пришел генерал Франко, — год, впрочем, весьма достопамятный и для России. Это роковое совпадение определило его жизнь на многие годы: будущему монарху, сумевшему впоследствии стать оплотом и гарантом испанской демократии, выпала высокая честь стать любимцем каудильо, явно к демократии не склонного. Причем диктатор вознамерился взрастить парня "по своему образу и подобию" и вскоре объявил себя официальным воспитателем юного принца, хотя на общение, например, с Ростроповичем из СССР и прочие "диссидентские штучки" предоставил ему послабление. Некоторым "нашим" это, впрочем, тоже прощали: "a propos" заметим, что чаша сия — то есть безоблачная юность под недреманным диктаторским оком, пусть и на расстоянии — не миновала и многих российских политиков самого высокого ранга. Для Хуана Карлоса годы, проведенные под покровительством такого гувернера, не прошли впустую: принц имел возможность взглянуть на механизм абсолютной власти не только со стороны, но и изнутри. Но когда капризом того же генералиссимуса он был "назначен королем" (при условии, что станет таковым лишь после смерти Франко), за будущим монархом уже прочно укрепился имидж alter ego диктатора. Однако неисповедимы пути к политическому Олимпу: и наши "высокие мужи", чего греха таить, начинали при правителях не самых демократичных. Вот и испанский король следовать дорогой каудильо не захотел. И сразу же после кончины Франко в 1975 году начал "перестройку" — с установления гражданского мира. По его инициативе неподалеку от Мадрида был возведен грандиозный мемориал Франко, где рядом с диктатором и франкистами нашли последний приют и их противники (почти так же, хотя и скромнее, поступили в Москве после 3-4 октября). Роль короля-миротворца этим не исчерпывалась. Помирился монарх и с местными коммунистами и с зарубежными. Даже с Чаушеску поладил. Что, правда, не избавило монарха от недругов, затеявших в 1981 году путч. Вооруженные мятежники штурмовали законно избранный парламент, и хотя из танков не стреляли, ампир силами стрелкового оружия попортили изрядно. Но у Хуана Карлоса тогда все обошлось...
Борис Ельцин, сильно озабоченный в эти дни поиском гражданского мира, планирует в ближайшие дни навестить испанского короля. У них может найтись много общих тем: о диктатуре и коммунистах, о путчистах и всеобщем согласии, а также о жертвах, которые политику приходится иной раз приносить на алтарь этого согласия. Создается впечатление, что в России одной из первых на заклание отдана натовская инициатива "Партнерство ради мира". Все, казалось бы, шло гладко: шефа Пентагона Уильяма Перри в Москве приветили, пообещав присоединиться к "Партнерству" едва ли не в конце марта. В НАТО засуетились и даже офис под российское представительство подремонтировали. Но, видно, поспешили. В Москве дату подписания соглашения несколько сдвинули — на 21 апреля. В НАТО засуетились еще активнее, заявив, что России в "Партнерстве" уготован еще более партнерский, чем у других, статус. В Москве с достоинством выдержали паузу и отрезали как-то вдруг (устами пресс-секретаря президента Вячеслава Костикова): с присоединением к программе лучше повременить — примерно полгода. "Но почему?" — вопрошали МИД и Минобороны, удивленные таким виражом президента. "Ради гражданского мира," — ответствовал г-н Костиков. Президент, по его словам, ознакомился с мнением общества, и резюмировал: общество против. МИД и Минобороны с неприсущей им эмоциональностью пробовали возразить, мол, обещали же, вступим, потом оглядимся, наполним программу "конкретным содержанием". Но к середине недели глас их как-то поутих. Виталий Чуркин, перейдя на дипломатический диалект (вяло и с вопросительной интонацией), отметил, что соглашение "мог бы подписать" Андрей Козырев того же 21-го числа. Повысить голос позволил себе лишь один г-н Козырев, и то из Пскова: "Какое еще гражданское согласие, когда Конституция есть!" То есть намекал, что некий документ о том, как себя вести, над которым бьются лучшие умы России, это тот же самый по сути документ, за который голосовали на референдуме в декабре.
В НАТО несколько поутихли, остановившись перед вопросом: подпишут иль не подпишут? А все дело в непонимании тайн славянской души. Герой чеха Карела Чапека, утверждавший, что ничего особенного нет в том, что в соседних избах дым из трубы может быть направлен из одной — на запад, а из другой — на восток, аргументировал свое гениальное наблюдение вполне логично: "это значит, что ветер дует с третьей стороны". И не учитывают натовцы, что в России, особенно в последнее время, именно с "третьей стороны" чаще всего и дует. А в отношении "Партнерства" сквознячком повеяло из кулуаров Госдумы. В этих кулуарах поговаривают (и кто это туда сию мысль запустил — тайна из тайн), что соглашение подписать в принципе можно, и даже в срок, но для этого достаточно будет уровня российского посла в Брюсселе, а вовсе не министра. Так что и Запад будет не в обиде, и Восток ("общество — против") тоже.
Гражданский мир — штука тонкая. Тут не только ветер, а каждое колебание эфира приходится учитывать. Уж на что, скажем, президент далекой ЮАР Федерик де Клерк поднаторел по этой части (для тех, кто не в курсе: апартеид сокрушить — это, по силе резонанса, почти то же самое, что из танков — по парламенту), и тот чрезвычайщины не избежал. И накануне выборов ввел ЧП в провинции Наталь. А уж какие до эфирной тонкости примирительные указы принимал! Например, запрещающие зулусам носить ритуальное оружие (это значит — племенные доспехи, копья и дротики). Но вольный сын пустынь зулус в демократических оковах почувствовал себя стесненно и агрессивно взялся за старое. Вооружившись запрещенными видами оружия, соплеменники требуют независимости Зулусского королевства, и никакая демократия с ее выборами им ни к чему. Сумел же Хуан Карлос совместить монархию с демократией! Очевидно, ветры в Испании — не чета африканскому сирокко, и дуют куда надо.
Кстати, вопрос об эффективности и стабильности власти (будь то король или президент) в сочетании с конституционной демократией наверняка может быть затронут в ходе мадридской встречи. Полномочий у Хуана Карлоса не меньше, чем у российского президента. И взаимодействие с министрами и парламентом пока есть, когда король участвует в принятии стратегических решений (аналогичных созданию военных баз). А в Москве и на этом уровне случаются "технические ошибки". Неизвестно, например, каким таким ветром ("третьим"?) задуло в МИД Латвии текст распоряжения президента (на бланке, с печатью, но без подписи), в котором он якобы санкционирует создание там военных баз. Костиков аж два дня кряду успокаивал общественность — мол, ошибочка вышла. И на самом деле, с кем не бывает. Да и с Балтией у России сложились отношения столь жесткие, что в Москве уже привыкли ко всякого рода балтийским протестам. А тут вдруг все высокие чиновники проявили доселе невиданную оперативность в отмежевании от "ошибки" во что бы то ни стало. И это уже из опыта де Клерка: уметь почувствовать не только ветер, но и тонкое дуновение эфира. "Нетонко" сработал, пожалуй, опять-таки лишь г-н Козырев. В том же Пскове он так и сказал: кто-то "хочет поссорить президента и правительство, МИД и МО".
Все-таки очень своевременным будет визит Ельцина к королю. Если, конечно, он не перенесет его "по причине занятости", как перенес за последние дни многие мероприятия. А что касается гражданского мира, становлением которого так занят президент, то все тот же щедрый на мудрости г-н Козырев выразился (опять во Пскове) весьма ярко: "Нужно дать людям жить, работать, из этого согласие и вырастет". И это почти по Хуану Карлосу.
НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА