Если не считать пиратской видеокопии "Парка Юрского периода", демонстрировавшейся в ЦДХ, "Фортепиано" стал первым из кинохитов сезона, попавших в Россию. Показанный при небольшом стечении публики в Доме кино "Америком", вырванный из фестивального антуража, он вдруг предстал одиноким и беззащитным, как героиня фильма — немая пианистка Ада.
Джейн Кэмпион сняла фильм о художнике, осознавшем, что вне искусства существует иная (некоторые называют ее "реальной") жизнь, к которой он не причастен. И от том, как подспудное влечение к этой жизни в конце концов оказывается сильнее всех комплексов и схем поведения. В принципе героиня могла бы быть просто талантливой пианисткой — сюжет остался бы прежним. Но она еще и лишена дара речи. Метафора избранности и ущербности в фильме оказалась чрезвычайно важна: режиссер ведь женщина, а женщины любят дожимать до конца. Своею избранностью Ада тяготится. Ущербность остро переживает. Не немоту даже, а отъединенность от жизни. В надежде преодолеть ее она и пытается найти "по переписке" место, где сможет построить свой семейный очаг. И находит. Но жизнь, как водится, играет в свою игру — у Ады отбирают пианино, и она вступает в борьбу за его возвращение. А победив, понимает, что противник ей дороже предмета распри. Смириться с этой мыслью для гордой женщины не менее мучительно, чем от нее отказаться. И, привязав незаметно кончик каната, которым закрепили пианино на лодке, увозящей героев к хэппи-энду, она просит инструмент выбросить. И летит за борт вслед за ним. Но уже почти на дне отчаянным движением освобождается и всплывает наверх. "Жизнь победила смерть. Где именительный падеж, где винительный?" — писал Хармс. У Кэмпион в именительном жизнь. В финале любимая и любящая жена играет на новом, купленном новым же и чрезвычайно заботливом мужем фортепиано, и лишь протез на месте отрубленного пальца, издает стук, разрушающий гармонию. Майкл Найман, как всегда безупречно вплавляя мелодию в фильм, в то же время словно выносит ее "за скобки" картины — как воплощение музыки, для которой фортепиано так и не стало синонимом.
Кэмпион сняла фильм женственно расслабленный и не по-женски прямолинейный. Полотна сюрреалистов и выкладки Фрейда стали ей в том подспорьем. Родная природа Новой Зеландии — впечатляющим фоном. Притча, рассказанная ею, универсальна. Конфликт жизни и творчества извечен, но женщина ощущает его особенно остро. Как, впрочем, и мужчины с женственным складом — среди творцов их немало. Но кино обычно снимают люди с мужским характером. Может быть потому интонации фильма Джейн Кэмпион прозвучали как откровение. Иначе чем объяснить феноменальный его успех — при изобилии откровенно вялых кусков, провисающем ритме и обобщенных почти до схемы мужских ролях?
Кэмпион сняла фильм о варианте собственной судьбы — варианте, судя по всему, несбывшемся и нереализованностью своей манящем. Хотя и на героиню свою, и на ее дочь (тот же образ, но дошедший пока до иной ступени) она смотрит строгим и все замечающим взглядом. Ребенок, носящейся среди диких зарослей с белыми крылышками за плечами (идут репетиции любительского спектакля) еще не Ангел. Его мать, идущая на грех прелюбодеяния, — не Падший Ангел. Обе они — просто женщины, за что и любимы.
Перефразируя поэта, можно сказать, что жизнь победила искусство. Причем жизнь идеальная — несмотря на жестокости и навороты картины. За этот дар идеальности, похожей на правду, "Фортепиано", наверное, будут помнить долго и сильно любить. К тому же, при всей своей суровости картина откровенно сентиментальна и романтична. А прежде, чем лечь в постель, героине приходится избавляться от корсета, миллиона нижних юбок и еще каких-то изящных приспособлений, нам неизвестных. Это необычайно трогательно. И стоит, наверное, и "Пальмовой ветви", и "Оскара".
ЛАРИСА Ъ-ЮСИПОВА