Поступил к подписчикам третий номер "Знамени". Таким образом, сегодня можно говорить о содержании журнала за первый квартал текущего года. Рассказывает НИКОЛАЙ Ъ-КЛИМОНТОВИЧ.
В первом номере журнал опубликовал лукавую анкету. Редакция обратилась к литературной общественности с просьбой оценить содержание журнала в прошедшем году. Лукавство в том, что среди анкетируемых были и конкуренты "Знамени", скажем, Ирина Роднянская, заведующая отделом критики "Нового мира". Фокус, однако, удался: все опрошенные (те, во всяком случае, мнения которых приведены) сошлись во мнении, что "Знамя" — самое читаемое и содержательное литературное издание в нашей стране. Согласились с этим и молодые критики, и ветераны "толстой" журналистики. Подобное единодушие покажется особенно примечательным, если вспомнить "биографию" издания. Кажется, не было в брежневские времена журнала, более презираемого интеллигентной публикой. "Знамя" оставляло позади даже алексеевскую "Москву", которая на много лет вперед заработала себе индульгенцию публикацией "Мастера и Маргариты". Учредителем "Знамени" — наряду с Союзом писателей — было Главное политуправление Министерства обороны. Примечательно, что, напротив, журналы с незапятнанной либеральной репутацией, такие как тот же "Новый мир" или длительного антибольшевистского стажа "Континент", безусловно, проигрывают сегодня "Знамени", о чем свидетельствуют цифры подписки. Есть и другой объективный показатель: за последние два года на престижную Букеровскую премию прозаики — авторы "Знамени" выдвигались в три раза чаще, чем авторы "Нового мира". А премия прошлого года досталась Владимиру Маканину за повесть, именно "Знаменем" опубликованную. Но перейдем к субъективным оценкам.
"Гвоздем" начала года стал роман литературоведа Владимира Турбина "Exegi monumentum". Понятно желание редакции почтить память литератора, но, кажется, "Знамя" выбрало для этого не лучший способ. Написанный, по-видимому, в начале 1980-х роман почти безнадежно устарел. Тема взаимоотношений интеллигента и власти в лице тогдашнего КГБ была избита еще "тамиздатовскими" публикациями, а в неподцензурной постсоветской прессе в течение долгих лет присутствовала как обязательная. Во-вторых, манера письма Турбина тоже несколько архаична, напоминает то ли забытого Михаила Анчарова, то ли Владимира Орлова с его летающими аптекарями и кларнетистами. Это, так сказать, фантазии нашей молодости, сегодня неинтересные.
В #1 опубликована также проза недавно прославившегося Михаила Шишкина под "постмодернистским" названием "Слепой музыкант". Публикацию можно считать литературным событием хотя бы потому, что эта проза не оставляет места для дальнейших дискуссий о "женской литературе": какой может быть спор, когда прозаики-мужчины так легко поступаются долгом формы ради привилегии "интонации".
Сюрпризом номера можно считать совершенно необычную в нашей словесности прозу Дмитрия Эсакиа, самим автором переведенную с грузинского. Это сложный "формальный" текст, ради воспроизведения которого редакция совершила почти подвиг: известно, сколь сложно заставить полиграфистов использовать при наборе четыре разных кегля и три шрифта.
В #2 читателя ждут не менее приятные неожиданности: Фазиль Искандер поместил рассказ из давнего цикла про Чика, и можно убедиться, что мастер не забыл своей ранней манеры, завоевавшей некогда сердца публики. Здесь же рассказ "Вечера у камина" братьев Шаргородских, авторов, известных в эмиграции, но почти не печатавшихся в метрополии. Это довольно традиционное повествование о взаимном непонимании "уехавших" и "оставшихся", но написанное с прелестным юмором, отдаленно напоминающим манеру Сергея Довлатова.
Здесь же две стихотворные подборки, отличающиеся от стихотворных разделов других журналов выразительностью: Олеси Николаевой и Юрия Кублановского. Кстати, то же можно сказать и о стихах в #3, прежде всего — о подборке Татьяны Полетаевой. "Знамени" удается поэтический раздел, тогда как в других журналах стихи, складывается впечатление, печатают как бы для проформы.
Чтобы покончить с изящной словесностью, надо сказать о прозе третьего номера. Во-первых, это фрагмент "тюремного" романа Николая Бухарина о детстве. Видный большевик, кончивший свои дни в подвале Лубянки, предстает вполне "мастеровитым" автором, который, повернись судьба иначе, мог бы, наверное, состояться как крепкий беллетрист "тургеневской" школы, которая так поощрялась во времена зрелого социалистического реализма. Здесь же повесть Алексея Слаповского "Вещий сон", имеющая подзаголовок "детективная пастораль". Этой энергичной современной прозой (имеющей, что немодно, определенный сюжет) автор подтверждает свой рейтинг, подкрепленный недавним выдвижением в претенденты на "Букера". Наконец, в номере — большое эссе Леонида Бежина о Данииле Андрееве и его "Розе мира". Бежин обладает счастливой способностью писать о хорошо известном как бы заново, и его культуртрегерские усилия не пропадут даром для той части читателей, которым не знакомо имя его героя.
"Знамя" отличается от других изданий и тем, что его не начинают читать "с конца", пролистывая разделы прозы и поэзии. Но в разделе публицистики и здесь немало поучительного. Безусловный интерес представляет острая и остроумная статья Александра Агеева "Двойной стандарт" в #2. Речь в ней — о консерватизме либеральной интеллигенции, мнящей себя чуть ли не радикальной. Жанр статьи, заданный на заре века знаменитыми "Вехами", жанр покаяния-обличения, когда русские интеллигенты пишут о русских интеллигентах, остается в России актуальным. И, конечно, именно интеллигентной публике адресован пафос Агеева, который она и примет со всем свойственным ей мазохистским энтузиазмом. Замечательна и небольшая рецензия в #3 пера Романа Арбитмана, посвященная постсоветским темам в западных триллерах. Рецензия поучительна уже тем, что в нашей литературе наклевывается ровным счетом то же явление, что подметил Арбитман в западной: последствия внезапно обрушившейся на советское общество свободы дают превосходные поводы для нагнетания литературных ужасов. Наше кино уже прошло эту стадию, а романы только сейчас готовы выйти в свет.
В будущем нас ожидает еще один сюрприз на страницах журнала: начиная с апрельского номера "Знамя" публикует роман Георгия Владимова "Генерал и его армия" — романа давно ожидаемого, но никем еще не читанного.