В магазине "ANTIQUE", что в здании гостиницы Метрополь, на этой неделе в продаже мелькнули уникальные каминные часы французской бронзы, выполненные около 1800 года. Качество работы и оригинальность замысла вполне обоснованно позволяют предполагать, что они происходят из мастерской Пьера-Филиппа Томира.
Нам уже не раз приходилось писать о популярности на российском антикварном рынке старинной бронзы. Излишне уточнять, что это объясняется потребностями сегодняшнего покупателя, занятого пока в основном оформлением офисов и квартир. "Оформительский" характер спроса в немалой степени определил общее отношение к этим предметам. На них ныне принято смотреть только как на принадлежность богатого интерьера.
Эта ситуация имеет исторические прецеденты. Только как украшение интерьера воспринимались сверкающие позолотой или, напротив, мерцающие благородной патиной массивные каминные комплекты в последней трети прошлого века. В ту пору, быть может, не совсем справедливо ставшую воплощением беспримерного упадка вкуса, началось массовое производство роскошных интерьерных бронз и, в подражание им, изделий из дешевого шпиатра. Вещи той поры, составляющие основной блок предложения в этом секторе равно на российском и на западном антикварном рынке, вероятно, сформировали и отчасти оправдывают сегодняшнее потребительское отношение к бронзе вообще.
Не преминем, однако, заметить, что столь широкая популярность бронзовых изделий, спровоцировавшая на исходе XIX столетия их превращение в атрибут квартирной роскоши, стала следствием высочайшего авторитета произведений художественной бронзы. Они стали символом добуржуазной артифицированности подлинного аристократического быта. В XVIII веке, когда сформировался и окреп этот идеал, запечатленный в сотнях больших и малых европейских резиденций, искусство художественной бронзы пережило свой первый расцвет внутри европейской культуры. Здесь уместно напомнить имена Жака Каффьери (Caffieri), Клода-Тома Дюплесси (Duplessis), воплотивших в этом весомом материале эфемерные фантазии орнаменталистов Людовика XV.
Изобретение бронзы — сплава красивой, но мягкой меди с алюминием, бериллием, свинцом, кадмием и другими более прочными и тяжелыми металлами теряется в веках. Бронзовые античные изделия, обнаруженные в 1750-60-х годах на развалинах Геркуланума и Помпей, подняли значение этого вида декоративно-прикладного искусства на недосягаемую высоту. В дворцовых интерьерах конца XVIII — начала XIX века изделия из бронзы становятся едва ли не ведущим стилеобразующим элементом. "Под бронзу" золотится мебель, фарфор, архитектурные детали. Барон Вигель в своих записках не преминул поиронизировать над этой повальной модой, предположив изумление жителей Гекуланума и Помпей, если бы те могли увидеть, что спустя почти тысячелетие их бронзовые треножники и лампы свели с ума весь свет.
Произведения же художественной бронзы той поры снискали лавры бессмертного образца. Вершинами стали работы Пьера Гутьера (Gouthiere), чьи нарядные, ювелирные по технике создания увенчали XVIII век, и изделия Пьера-Филиппа Томира, имя которого стало едва ли не символом стиля ампир.
Пьер-Филипп Томир (Pierre-Philippe Thomire; 1751-1843) был учеником, а затем компаньоном Гутьера. С 1776 года открыл собственную мастерскую. С 1785 году становится главным бронзовщиком Севрской фарфоровой мануфактуры — в дореволюционной Франции это было все равно что иметь статус "бронзовщик короля". С той поры Томир становится законодателем стиля и ведущим мастером европейской художественной бронзы, сохраняя этот статус на протяжении полувека. Авторские работы мастера хранятся большей частью в Лувре и музее Ниссима де Камондо. Из них наиболее известны канделябр, аллегорические фигуры которого прославляют провозглашение независимости Америки, бронзовая отделка шкафчика для драгоценностей Марии-Антуанетты, туалетный столик императрицы Марии-Луизы по рисунку Прюдона и колыбель герцога Рейхштадтского.
В истории декоративно-прикладного искусства фигура Томира является одной из самых значительных, более того — ключевых. Причем не только в силу чистоты стиля и высоких художественных достоинств созданных им вещей. Деятельность этого мастера, артистическое дарование которого не помешало ему впервые поставить производство прежде однозначно уникальных, изготовляемых едва ли не в единственном числе бронзовых кунстштюков на почти промышленную основу, практически определило судьбу прикладных искусств в XIX веке.
Часы, столь быстро нашедшие покупателя в магазине "ANTIQUE", по качеству исполнения заставляют предположить в них произведение мастерской прославленного бронзовщика. Особенности модели практически не оставляют сомнения в том, что перед нами уникальный проект. Детали, подобные эфемерным облачкам, что стелются за плащом возницы на образце из магазина "ANTIQUE", в моделях, предназначенных для многократного воспроизведения, не применялись (их изготовление слишком трудоемко). Оригинальность замысла подтверждается и тем, что точные аналоги этих часов не зафиксированы в каталогах, хотя отдельные детали (в подтверждение авторства) встречаются неоднократно. Обращает на себя внимание подчеркнутая горизонтальная композиция часов, столь отличная от знакомых всем типичных пирамидальных решений. Изобилие гравированных деталей предполагает наличие орнаментального образца, авторами которого, судя по рафинированности стиля, оправдано видеть Персье и Фонтена. Упоминание столь громких имен не может не вызвать некоторого недоверия, однако оно исчезает при виде этого произведения — столь высоко его качество. Недаром еще до того, как описываемые нами часы увидел специалист и возникли все эти лестные атрибуционные предположения, эта вещь была по-достоинству оценена первым же серьезным посетителем магазина, который тут же решился стать их счастливым обладателем, заплатив $30 тысяч.
НАТАЛИЯ Ъ-СИПОВСКАЯ