Сегодня в прокат выходит романтическая комедия "В ожидании чуда", авторы которой не скрывают, что обращаются преимущественно к девочкам от 12 до 15. За склеивающими чудесные кадры фильма инфантильными соплями ЛИДИИ МАСЛОВОЙ почудилась по-взрослому расчетливая попытка вслед за "Питером FM" спекульнуть на модной петербургской эстетике.
Если авторы "Питера FM" в романтической рассеянности просто не разглядели город на Неве, проскакав по нему туристским галопом, то "В ожидании чуда" предлагает неторопливо ознакомиться с фотоальбомом, где Петербург пропущен через компьютер без всякого трепета и сожаления. В прологе стереотипная панорама по дворам-колодцам и крышам неожиданно завершается тем, что дома на канале Грибоедова на глазах сдвигаются плотнее. В дальнейшем относительно радует зачистка от туристов Дворцовой площади, но и она потом таким же синтетическим макаром заполняется иностранцами с фотокамерами, словно вырезанными из картона. В результате всех этих фокусов еще существующий Петербург выглядит как город, которого нет, что, наверное, соответствует общей концепции режиссера Евгения Бедарева, понимающего чудо как исчезновение одних предметов и появление на их месте других и вообще как оптический обман.
Обманчива уже сама располагающая к себе внешность героини, сотрудницы рекламного агентства по имени Майя, — в пресс-релизе сообщается, что играющая ее Екатерина Копанова не успела к съемкам набрать лишние двадцать килограммов, поэтому пришлось ей в жироемкие места подкладывать поролон. Похвально, конечно, такое трогательное старание попасть в самое сердце девчачьей целевой аудитории, которая благодаря не то фастфуду, не то генным мутациям в последние годы действительно приобретает какие-то пугающие габариты. Принудительное утолщение героини имело бы неоценимое воспитательное значение для подрастающего поколения, если бы она боролась с лишним весом и побеждала его, однако гуманистическая установка авторов "В ожидании чуда" сводится к тому, что физкультура — пустое, абсурдное занятие. В переломный момент жизни подруга Майи лепечет было: "Сегодня мы пойдем в спортзал, чтобы вставать на весы как на подиум, а не как на эшафот". Но не успевают упитанные девочки войти в фитнес-клуб, как им встречается Владимир Епифанцев, который своим появлением на несколько мгновений в роли тренера вносит непоправимую каплю постмодернистского дегтя в эту бездонную бочку меда: "Если не секрет, какова цель?"
Цель героини засекретить так же сложно, как промахнуться мимо нее. Во-первых, ей предстоит выиграть тендер на разработку брэнда спортивной одежды: изобретенный Майей блестящий ход заключается в том, чтобы обратиться к толстым людям, то есть впарить треники тем, кто спортом не занимается. Во-вторых, она заведет стройнящий ее костюм в полоску и устроит свою личную жизнь, в которой сначала ошибочно возникает манекенщик с выскобленной до блеска голой грудью, а потом нарисуется молодой красивый вице-президент по фамилии Фей. Счастье, однако, было бы неполным без недвижимости. В самом начале фильма Майя быстренько сматывается в Москву прослушать завещание внезапно скончавшейся бабушки, и Большой театр успевает мелькнуть отражением в окне желтого такси. Столица встречает простодушную петербурженку обычным своим цинизмом — скользкий нотариус (Владимир Долинский) хряпает рюмку коньяку, спрятав голову в сейф, и поминает покойницу добрым словом: "Препротивная была старушенция". Извиняет усопшую бабушку только то, что в соответствии с классической сказочной нумерологией было у нее три квартиры. Московскую однушку она завещала соседке, трешку — нотариусову сыну, а уж внучке отписала фатеру в историческом центре СПб. К недвижимости бесплатно прилагается Нина Русланова в образе дворничихи, которая в доказательство своей питерской эксцентричности варит на досуге фигуры зайцев из железной арматуры для украшения двора.
Едва завидев наследницу, дворничиха энергично вторит нотариусу в характеристике единственной родственницы героини: "Мерзкая старуха была твоя бабушка". Зачем это упорное надругательство над бабушкиной памятью в доброй сказке, совершенно непонятно, и никакими сюжетными извивами оно не оправдано. По этой сновидческой петербургской логике из соседней квартиры должен был бы выйти еще один свидетель, который сообщил бы невзначай, что бабушка давала деньги под залог ценных вещей, за что и получила топором по кумполу. Однако сюрреалистические замашки авторов картины исчерпываются воображаемым телешоу в форме судебного процесса над героиней, обвиняемой в различных комплексах, где самым запоминающимся свидетелем выступает Сергей Зверев в своем бобровом воротнике, угрожающий: "Я еще и петь могу".
Поет, слава богу, не он, а группа "Город 312", метко выстрелившая хитом "Вне зоны доступа" в случае с фильмом "Питер FM", но на этот раз выступающая с довольно вялой песней, содержащей сомнительный рефрен "Девочка, которая хотела", после которого как бы скобках стыдливо добавляется: "счастья". От всего этого остается ощущение не волшебной сказки, а так называемого вранья, которое неизбежно возникает, когда магическое мироощущение пытаются симулировать люди не настолько наивные, чтобы верить в какие-то чудодейственные средства, кроме пачек резаной бумаги с портретами государственных деятелей.