выставка прикладное искусство
Выставка "Белое золото" открылась в рамках Года Китая в России. Свою национальную гордость китайцы представили на удивление скромно, показав фарфор не как великое изобретение китайского гения, а как давнюю статью экспорта. На выставке побывала МАЙЯ Ъ-СТРАВИНСКАЯ.
В выставочном зале Инженерного корпуса Третьяковки расположились экспонаты Музея провинции Цзянси и Музея керамики и фарфора города Цзиндэчжэнь. Довольно представительные собрания, если учесть, что город Цзиндэчжэнь в свое время был столицей фарфоровой империи. Но вместо того чтобы представить эволюцию фарфора от изобретения до наших дней, у организаторов, в сущности, получился имиджевый проект, который рассказывает, что экспортный товар "фарфор" обладает завидной историей. Для этого экспозицию поделили на две равные части. В одной — старинный фарфор, в другой — современный.
Большинство старинных экспонатов не старше XVIII века, но есть, например, и "Мужчина, ведущий лошадь" XI века — это во всех смыслах круглая скульптура: слева посмотришь — мужчина, и справа — мужчина, а лошадь — одна. Вот блюдо ярко-желтой глазури, которое больше походит на изыск дизайнера 70-х годов, а оно XVIII века. Вазочка с расплывчатой глазурью, сине-коричневой, точь-в-точь как та, что пылится у вас на антресолях,— она в XVIII веке смотрелась, надо полагать, иначе. Вот аляповатый фарфоровый сосуд с цветочно-геометрическим рисунком и резной внешней стенкой, вот фарфор зеленой глазури, вот — кроваво-красной. А вот резная курительница такой искусной выделки, что, кажется, сделана из проволочек.
Часть экспозиции, в которой представлены "современные работы" — ни одна не подписана и не датирована конкретно,— призвана донести до посетителя простую мысль о том, что в Китае бережно чтят традиции и делают качественный фарфор. Больше сказать о них нечего. Можно было воспринять эту часть экспозиции как довесок к первой, но и предметы фарфоровой старины с виртуозной росписью в пастельной гамме "розовое семейство", подглазурной кобальтовой росписью вместе выглядят не более чем демонстрацией мастерства ремесленников. Само же чудо фарфора ушло на второй план, да и просто осталось незамеченным. А ведь неподалеку от города Цзиндэчжэнь, где располагается Музей керамики и фарфора, находится деревушка Каолин, по имени которой и был назван материал каолин, без которого бы не появились на столах китайской знати вместо керамических черепков тонкие, как яичная скорлупа, просвечивающие сосуды. Ведь к одному только блюдечку можно придумать авантюрно-детективное описание: про опиумные войны, про торговые пути, про дележ каолиновых залежей. Ничего этого нет. На выставке складывается ощущение, что "белое золото" — это одно название, и к фарфору сами китайцы относятся без трепета, прозаично.
Хотя в китайских золотых кладовых просто обязана существовать полка, на которой под колпаком стояли бы образцы фарфора. Не из-за стоимости, конечно — прошли те времена, когда фарфор был своего рода валютой: одна чашечка к двум стадам. А за заслуги. С диковиной фарфором, равно как и с шелком, в Европу проникла мода на все китайское, что потом вылилось в декораторский опиум шинуазри. Ведь помимо Великого шелкового пути существовал и Великий керамический. А если взглянуть на китайский экспорт в исторической перспективе, то именно эти пути привели китайцев к тому, что лейбл "made in China" стал вездесущим.