выставка модернизм
Полвека назад у авторов оптического искусства, кажется, не было иной цели, кроме как развлекать. Но на выставке во Франкфурте оп-арт выглядит прародителем нынешней компьютерной цивилизации, без которой немыслима жизнь XXI века. В этом убедился специально ради Ъ посетивший выставку АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
Во дворе франкфуртского Ширн-Кунстхалле поместили белый круг диаметром десять метров. Он разрисован черными линиями и напоминает мишень в тире, увиденную глазами пьяного. Круг вертится, и, когда на него взбираешься, испытываешь ощущение, что мир переменился радикально, привычное пространственное восприятие заменилось новым, да и законы оптики выглядят теперь иначе. Работа итальянки Марии Аполлонио "Spazio ad attivazione cinetica" датирована концом 1960-х, когда оптическое искусство достигло уже своего расцвета.
История оп-арта связана с деятельностью парижской галереи Дениз Рене и активностью шведа Понтуса Хюльтена. Будущий директор Центра Помпиду собирал в 1955-м выставку "Движение", посвященную кинетическому искусству начиная с Марселя Дюшана. А получилось зарождение нового течения, где оптические иллюзии важнее всего остального. Главным представителем оп-арта считается венгр Виктор Вазарели (1908-1997), уверявший, что это самое народное и демократичное искусство на свете. Художники обращались не к знаниям, а прямо к чувствам зрителя. История стилей была упразднена (что, конечно, уловка: весь оп-арт вышел из идей "Баухауза"), зато крутить головой приходилось вовсю: именно в движении лучше всего разглядывать эти сочетания линий и цветов, рождавшие удивительные ощущения. Интерактивное искусство, да еще способное вводить в заблуждение и сводить с ума: его сравнивали с употреблением опиума, писали о его психоделичности, наркотические 1960-е нашли в нем свое художественное отражение.
Оп-арт (по аналогии с поп-артом журнал "Тайм" уже в 1964 году окрестил так оптическое искусство) — одно из немногих художественных течений ХХ века, существовавших всюду, в Западной Европе и Восточной, в Латинской Америке и США. А имена главных его представителей — француза Франсуа Морелле, немца Гюнтера Юккера, венесуэльца Йезуса Рафаэля Сото, англичан Бриджит Райли и Джефри Стила — остались в истории искусств вне зависимости от судьбы наивного стиля 1960-х.
Во Франкфурте показывают прежде всего классику жанра, в том числе девять полноформатных инсталляций. Некоторые из них впервые после 1960-х годов предстают перед публикой в полном виде. Большая часть представлена с оригинальными механизмами — устроители этим особенно гордятся, а вот музейные техники не очень, перед открытием выставки им приходилось бегать по залам с вытаращенными глазами.
Вот комната, где и пол, и потолок выложены зеркалами,— так Кристиан Мегерт предлагает погрузиться в бесконечность (последний раз инсталляцию показывали в 1968-м на кассельской Documenta). Вот Николас Шефер переплетает светящиеся трубки — типичная оп-артовская иллюзия, разглядывать которую лучше в полной темноте. Впрочем, есть во Франкфурте и работы, датированные 2007 годом, как световая комната Отто Пине. Основатель знаменитой дюссельдорфской группы "Зеро" построил нечто вроде мини-планетария для двух-трех зрителей, где перемещающиеся шары испускают свет на потолок и стены.
Задача выставки, говорит директор "Ширна" Ханс Холляйн, напомнить о том, "насколько революционным может быть искусство и насколько революционной была эпоха, в которую оно существовало". В чем же смысл этой революции, раз оп-арт выглядит геометрически отстраненным, научно-холодноватым исследованием оптики глаза? На самом деле мы всем обязаны оп-арту. Полвека спустя после своего появления он выглядит основой современной визуальной культуры. За примерами далеко ходить не приходится, достаточно ненадолго отвлечься от компьютера, и то, что вы увидите затем на десктопе, в трех случаях из четырех наверняка окажется произведением оп-арта. А что грандиознее и притягательнее искусства, легко овладевшего массами, причем без марксистской идеологии?