премьера кино
Один из самых громких фильмов недавнего оскаровского марафона "Девушки мечты" добрался до России в единственной копии, без дубляжа и субтитров. Получить удовольствие от просмотра с закадровым переводом мучительно пытался АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Позвонив в московский кинотеатр "Под куполом", вы услышите голос автоответчика, который сообщает, что картина "Девушки мечты" показывается по-английски с переводом через наушники. Но все-таки стоит совершить поход в кино, чтобы не покупать в киоске пиратский DVD и не смотреть на "Девушек" в еще более экзотической версии: переводчик отчаянно гнусавит, будучи в состоянии произнести от силы половину русских букв, и нещадно глушит звук оригинала. Причем не только диалоги, но и песни, и особенно речитативы, которыми герои вдруг начинают изъясняться с середины картины.
Даже если бы не было трудностей перевода, фильм все равно производил бы впечатление гибрида. Он начинается как музыкальное ревю с примитивным сюжетом и яркими концертными номерами, чтобы во второй половине обернуться почти кинооперой с большими прогрессивными претензиями. Трио чернокожих девчонок никак не может пробиться в шоу-бизнес. На конкурсе молодых талантов 1962 года они отличаются от другой аналогичной этнической группы только цветом платьев — оранжевым против голубого. И даже по полной заведя зал, упускают победу.
Девушки уже готовы развернуться и навсегда уйти с эстрады, но за них решает взяться в качестве импресарио автомобильный дилер (Джейми Фокс), предлагая выступать на подпевках с монструозным негритянским солистом, закоренелым бабником (Эдди Мерфи). Это все в первой половине, где самая смешная из девчонок крутит роман с солистом, самая талантливая, но строптивая и толстопопая не на шутку влюбляется в импресарио, а самая красивая остается третьей лишней.
Во второй половине импресарио окончательно проявляет себя циничным делягой: он отстраняет талантливую и делает ставку на красивую, которая становится звездой коллектива, а со временем королевой диско национального масштаба. Что касается монструозного солиста, он проявляет свои гражданские позиции и умирает от передоза на нервной почве, поскольку воротилы шоу-бизнеса мешают ему бороться своими песнями против расизма и социального гнета. В финале происходит трогательное воссоединение красивых и некрасивых, цинизм осужден и наказан, а строптивая героиня, так и не сделавшая карьеру, одерживает моральную победу над всеми остальными.
История, развернутая в фильме (а до этого описанная в романе Тома Эйена и разыгранная в популярном бродвейском мюзикле 1980-х годов), сильно напоминает ту, что случилась в девичьей группе The Supremes, где роль лидера сначала играла Флоранс Баллар, а потом перехватила Дайана Росс. Дискотечную красотку Дайану, сохранив стиль ее причесок и сценического поведения, переименовали в Диину, ее играет успешная певица Бейонс Ноулз из группы Destiny`s Child. А на роль неформатной Эффи взяли финалистку одного из эстрадных конкурсов Дженнифер Хадсон, которая, не имея никакого опыта в кино, легко переигрывает остальных девушек за счет природной силы и темперамента.
В отличие от реальной Флоранс, умершей тридцатидвухлетней в нищете, и даже от киношной Эффи, снискавшей исключительно моральный капитал, Дженнифер Хадсон стала главным триумфатором этого проекта, отхватив "Оскар" за лучшую роль второго плана. То, что на самом деле завершилось трагическим исходом, в фильме стало оптимистической трагедией по-голливудски, а вернувшись опять в жизнь, обернулось настоящим хеппи-эндом на оскаровской церемонии. Триумф "Девушек" мог бы быть еще зримее, если бы статуэтка досталась и Эдди Мерфи, который впервые сыграл якобы серьезную, якобы даже трагическую роль. Но тут случился облом, ведь иначе три из четырех актерских "Оскаров" достались бы чернокожим исполнителям, а в недрах киноакадемии, надо полагать, подобное одноцветие не всем по вкусу. Притом речь идет о мюзикле, классическом жанре, в котором после экспансии Ларса фон Триера и успеха "Танцующей в темноте" теперь, однако, разбирается каждый дилетант.
Американская пресса высоко оценила эксперимент драматурга и режиссера Билла Кондона (это он приложил руку к киноадаптации "Чикаго"), состоящий в том, чтобы "поженить натуралистическую драму о шоу-бизнесе с мюзиклом в старом стиле". Американцам виднее, но, когда смотришь со стороны, этот брак не кажется прочным. Потуги политизировать мюзикл (фоном идут расовые волнения в Детройте) выглядят неуклюже. Склонность Билла Кондона поэтизировать меньшинства приводит к тому, что фильм оказывается замкнут в негритянском гетто, где белые пятна нации выглядят почти неприлично. И ладно был бы то натуральный зажигательный негритянский мюзикл, подобный другому сценическому хиту тех же 1980-х годов под названием "Черное и голубое". Нет, фильм не просто предлагает получать удовольствие от афроамериканской пластики и могучих голосов, что было бы вполне достаточно. Он начинает решать мало свойственные качественному мюзиклу задачи: то наставительно толкует о конфликте таланта и коммерции, то рассуждает о расовой терпимости. Но уж если мы заехали в эти дебри, не лучше ли оставить в покое одноклеточных певичек, которые, расталкивая друг дружку локтями и попами, испокон веков борются как умеют за место под солнцем. Какого бы цвета они при этом ни были.