Одна из инсталляций, представленных на Второй биеннале современного искусства в Москве,— подводная лодка, всплывшая в Москве-реке поблизости от Кремля. С набережной она могла бы остаться почти не замеченной, если бы не яркая раскраска и песни, которые из нее доносятся. Парижане уже видели эту лодку в бассейне парка Тюильри во время последней FIAC (Парижская ярмарка современного искусства.— Ъ). Это "Секретный фарватер" — произведение Александра Пономарева, одно из 25 событий, сопровождающих Вторую биеннале современного искусства в Москве.
Но это параллельная программа. Основная программа биеннале, руководимой Иосифом Бакштейном, проходит на двух площадках: в центре города, в ЦУМе, и в новом деловом квартале, в башне "Федерация", которая обещает стать самым высоким зданием в Европе. В момент открытия вечером 1 марта можно было видеть приглашенных, пробиравшихся между стендами с детской одеждой в ЦУМе, чтобы затем потеряться в не тронутых искусством магазинных пространствах, где были развешаны безо всяких перегородок видеоэкраны. Выглядело эффектно. Но многие, как, например, парижский галерист Эммануэль Перротан, были неприятно поражены обращением с произведениями: чтобы избежать какофонии, их крутили без звука. Найти какое-нибудь пояснение к ним в полутьме? Миссия невыполнима. Каталог? Его почти никто не видел. В недостатке организации можно было удостовериться в башне "Федерация", где приглашенные давились, чтобы попасть в лифт, поднимавшийся на 18-й этаж. Под косыми взглядами строителей — работы продолжались днем и ночью, несмотря ни на какое искусство. На трех этажах находились произведения, свезенные отовсюду, часто уже знакомые, но редко подходящие к контексту.
Тем не менее можно было отдать должное, например, композициям Дана Пержовски из Румынии, сделанным из фетра на стеклах одной из угловых комнат башни, маленьким забавным комментариям по поводу повседневной жизни Москвы и других городов. Датской группе Superflex, которая предлагала безалкогольную водку. Очень поэтическим предметам, напоминающим летающие машины Леонардо да Винчи, сингапурской художницы Донны Онг. Или, наконец, впечатляющей инсталляции из неоновых знаков бразильянки Кармеллы Гросс. В остальном, принимая во внимание сложности доступа, ничего особенно привлекательного.
Иосиф Бакштейн так объяснил выбор площадок в интервью Herald Tribune: "Есть связь между недвижимостью и искусством. После того как художники облюбовали квартал, цены в нем поднимаются так высоко, что им приходится съезжать". В Москве, кстати, так и произошло: самые интересные выставки были организованы самими художниками в полуразрушенных, но фантастических интерьерах. Это прежде всего цеха бывшего винзавода, где компания старых приятелей Олега Кулика, вроде дуэта Дубосарский--Виноградов, группы "Синие носы" и того же Пономарева с шестью десятками других авторов, собрали выставку, одну из немногих на биеннале, ради которых вещи вообще стоило перевозить с места на место. Она называлась "Верю".
Другое исключение — Третьяковская галерея. Ее новое здание приняло выставку подпольного искусства с советского периода до наших дней, доказывающую, что русские художники относятся к эпохе Путина с такой же едкой иронией, с какой их предшественники относились к Хрущеву. Мысль ясно проведена, вещи хорошо отобраны — хотелось бы однажды увидеть эту выставку за рубежом, возможно, в Париже.
Французы, кстати, признают важность того, что происходит в России. Посольство Франции помогло работе Пономарева, Лувр поддержал создание его инсталляции в Тюильри, а Музей современного искусства готовится принять дар двух русских коллекционеров Юлии и Рафика Абасовых — серию пономаревских эскизов. Сама подводная лодка тоже прилагается, но в Бобуре не знают пока, куда ее погрузить.