А здесь в царствующих особах и вовсе запутаешься. Одну из поздних своих опер Гендель писал на либретто, в оригинале называвшееся "Дионисий, король Португальский". Только в его версии опера должна была именоваться "Фернандо, король Кастильский". Но по довольно загадочным причинам, уже дописывая оперу, композитор взял да и переименовал ее (а заодно и всех персонажей), так что вместо средневековых правителей Иберийского полуострова возник некий "Созарм, царь Мидийский". Под этим названием оперу, собственно говоря, и знают.
Заслугу американского дирижера-"генделиста" Алана Кертиса можно было бы свести к тому, что он восстановил исходный генделевский вариант оперы, ссылаясь на то, что он как минимум более состоятелен драматически. Что, безусловно, вызывает всяческое уважение, но не желание немедленно купить новинку (тем более что то, как дирижер планирует и устраивает свою звукозаписывающую деятельность, вообще часто вызывает изумление).
И тем не менее в этом случае новинка того стоит. Просто потому, что она оказалась одной из лучших записей оперной музыки Генделя за последние года два. Персонажей оперы, посвященной сложным взаимоотношениям между родственными королевскими домами Португалии и Кастилии (и внутри них, а как же), поет по-настоящему редкостная в смысле совокупного уровня команда певцов. Оспорить можно, по большому счету, разве что выбор двух теноров (Филиппо Адами и Нил Банерджи), партии свои исполняющих аккуратно, но без выразительности и без красоты, чисто, но тускло. Остальные — и превосходные генделевские исполнители, и просто певцы роскошные: контратенор Лоуренс Заззо (Фернандо), сопрано Вероника Кангеми (Эльвида), бас Антонио Абете (Альтомаро) и просто-таки феерично поработавший здесь контратенор Макс Эммануэль Ценчич (Санчо). Слушая их, довольно легко объяснить восторги лондонской публики, принявшей "Фернандо"/"Созарма" весьма тепло даже несмотря на то, что итальянские оперы Генделя массам уже в тот момент прискучили. Помимо прочего, опера действительно богата сильными художественными и музыкальными моментами, уверенно ставящими ее вровень с генделевскими шедеврами более хрестоматийного плана.