Первый материал на тему приватизации я написала в 2000 году. Поводом стало решение Хамовнического районного суда Москвы, похожее то ли на ужастик, то ли на курьез. Прокуратура оспаривала приватизацию московского ОАО "Сапфир", акции которого по цепочке "формальных" покупателей достались в обход закона банку "Российский кредит". Суд признал тогда перепродажу акций недействительной как "сделку, противоречащую основам правопорядка и нравственности". Результатом по ст. 169 Гражданского кодекса должно было стать обращение акций в доход государства. Но решение районного суда оказалось скорее недоразумением: приватизационные дела — прерогатива арбитражных судов, которые ст. 169 ГК в таких случаях не применяли. Информации об изъятии акций "Сапфира" в итоге не появилось.
Вспомнить эту историю меня заставили дела об акциях компаний башкирского ТЭКа, рассматривать которые начал сейчас арбитражный суд Москвы. На этот раз иски по ст. 169 ГК предъявила налоговая инспекция: она оспаривает цепочку сделок с акциями, призванную увести их от преследования за приватизационные нарушения. Акции шести предприятий башкирского ТЭКа были переданы из ООО "Башкирский капитал", подконтрольного сыну президента Башкирии Уралу Рахимову, благотворительным фондам, а затем перекочевали в инвесткомпании. При этом активы, по утверждению налоговиков, остались под контролем одной группы лиц.
История напоминает движение акций "Сапфира", но дело башкирского ТЭКа курьезом мне не кажется. Напряжение судьи, ощущавшееся уже на предварительном заседании, заставило поверить в чрезвычайность ситуации. В деле, например, на полном серьезе фигурируют 42 млрд руб. налоговых претензий, предъявленных к "Башкирскому капиталу" за передачу акций. А прибегнуть к ст. 169 ГК налоговиков, как и в 2000 году прокуратуру, могла заставить общая проблема: в живых нет многих участников цепочек (тот же "Башкирский капитал" сейчас пытаются ликвидировать), что серьезно затрудняет возврат имущества и требует нестандартных решений.
В поиске обходных путей для пересмотра итогов приватизации государство преуспело, тем более что к этому подталкивала его собственная нерасторопность. Оспаривать приватизацию группой "Ист Лайн" аэровокзального комплекса "Домодедово", состоявшуюся в 1997 году, Росимущество стало спустя восемь лет. Сочинский санаторий "Русь", приватизированный в 1992 году дочерней компанией ЮКОСа, суд вернул управлению делами президента РФ в конце 2002 года, на исходе срока исковой давности. После десятилетнего юбилея большинства приватизационных сделок срок исковой давности по ним 26 июля 2005 года сократили до трехлетнего. И тут же, по сути, отменили: 13 сентября 2005 года Высший арбитражный суд признал право собственности РФ на 10% акций ОАО "Удмуртэнерго", которые правительство Удмуртии с 1992 года считало своими. Суд сказал, что на иски о признании права собственности "срок исковой давности не распространяется". Недавно ВАС опубликовал похожее решение, вынесенное 5 июля прошлого года. Суд признал право собственности РФ на орловский памятник культуры — здание "Торговые ряды", с 1992 года находившееся у областной администрации. А в конце января арбитражный суд Москвы признал право собственности РФ на недостроенный деловой комплекс "Зенит", приватизированный Высшей школой международного бизнеса в 1994 году.
Отсутствие срока исковой давности может сыграть роль и в истории с акциями башкирского ТЭКа, где государство тоже опоздало: приватизационные нарушения Счетная палата выявила еще в 2003 году, а расследование уголовного дела затянулось. Но независимо от итогового сценария правила игры останутся неизменными — государство рано или поздно выиграет в обход правил, им же установленных.