выставка фото
В Государственном музее архитектуры отрылась выставка специального гостя 2-й Московской биеннале современного искусства канадского фотохудожника Джеффа Уолла. Комментирует ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Один из известнейших фотохудожников в мире, Джефф Уолл выставляется в Москве впервые. На Московскую биеннале он предоставил экспозицию, которую считает весьма для себя необычной. Все хрестоматийные работы художника в данный момент находятся в Нью-Йоркском музее современного искусства, где проходит масштабная персоналка Джеффа Уолла. Ее посетители наверняка смогут оценить тот причудливый эффект, который производят его многофигурные фотокомпозиции — пейзажи с фигурами, городские и жанровые сцены. В произведениях канадского художника общеизвестное свойство фотографии останавливать мгновение оборачивается какой-то совсем уж фантастической способностью буквально замораживать движение. Снимки (на самом деле даже не постановочные, а собранные в компьютере по технологии, являющейся ноу-хау художника) запечатлевают мир, уже загадочным образом остановившийся.
Как в классическом фильме Рене Клера "Париж уснул", невидимый человек с фотоаппаратом кажется единственным, кто способен бродить среди внезапно замерших посреди своих повседневных перемещений и действий людей — и даже капли расплескавшегося молока на одном из известнейших снимков Уолла, похоже, навсегда застыли в воздухе подобно абстрактной скульптурной композиции. Сами лайтбоксы, в виде которых Джефф Уолл неизменно выставляет свои фотографии, кажутся чем-то вроде блоков льда, в который намертво вморожено мгновенье.
На произведениях, представленных на московской выставке, уловить этот эффект довольно сложно. Ведь на них, что и вправду весьма неожиданно для Джеффа Уолла, нет людей и вообще ничего, чему в принципе свойственно движение. В Москве канадский художник представил серию своего рода натюрмортов. Разнообразные слепые окна — заколоченные или наглухо закрытые ставнями, угол мастерской, заставленной банками малярной краски, фрагмент деревянной стены с зияющим проломом, идиллический садик во внутреннем дворе, какой-то пестрый сор, скопившийся на мокром асфальте, угол ржавой раковины, уличный фонтанчик с питьевой водой. Снимки Уолла обладают всеми классическими достоинствами отменной фотографии. Забрызганные краской банки в полутемной комнате прекрасны, как хрустальные кубки на классических фламандских натюрмортах, а деревянная труха, открывающаяся за дыркой в стене, словно бы источает теплое свечение, напоминающее тлеющие в камине угольки. Но в отличие от многочисленных авторов подобного рода снимков Джефф Уолл словно бы не настаивает на том, что тот или иной "кадр" является его уникальной находкой. Как если бы аппарат, имеющийся в распоряжении Джеффа Уолла, не делал снимок чего-то существующего, но во всех подробностях воссоздавал его из праха. И все эти ничем не примечательные ставни, раковины и фонтанчики — первые, возможно, пробные результаты фантастического эксперимента — кажутся столь драгоценными именно в силу того, что их не нашли, а просто изготовили. Единственное, что пока еще, видимо, невозможно, это запустить этот мир в движение. У растений в садике не дрогнет ни один листочек, не колеблются нити паутины, которой затянуто одно из окон, и струйка воды в уличном фонтанчике кажется остекленевшей. Именно вода, присутствующая на некоторых снимках, пожалуй, и выдает тот эффект замороженного мира, который свойствен снимкам Джеффа Уолла. В отличие от многих других фотографов, стремящихся передать движение времени, Уолл показывает его полное упразднение — даже пыль, паутина или мусор на этих снимках словно бы не накапливались часами и днями, а возникли мгновение назад вместе с теми окнами, полами или мостовыми, которые они покрывают.