Иногда мне кажется, что вице-президент NYMEX Боб Левин — человек эталонного терпения. Всякий раз, когда Левин отвечает на вопросы, связанные с активностью NYMEX в России, а тем более — с контрактом на российскую нефть Rebco, с Международной топливно-энергетической биржей в Санкт-Петербурге, с его переговорами с чиновниками в России, он не говорит "нет", а почти всегда "возможно". Полагаю, иногда ему кажется, что главный национальный проект в России — сделать так, чтобы он наконец сказал "нет", но он в этом вряд ли признается. Зато наверняка признается в том, что в России плохо понимают, что значит "время идет".
Контракт на Rebco на NYMEX запущен в октябре 2006 года, и на NYMEX все понимали, что быстрого успеха в реорганизации системы ценообразования на российскую нефть ожидать не приходится. Впрочем, когда некто Владимир Путин поздравляет главу Минэкономразвития Германа Грефа с запуском Rebco в Кремле, на Манхэттене это вызывает некоторые надежды на то, что при столь внушительных декларациях господдержки ждать проблем можно где угодно, но никак не в госструктурах. А после того, как губернатор второго по известности в США города России Валентина Матвиенко едва ли не начинает реконструкцию здания петербургской Биржи, где на новосоздающейся площадке будут торговать прежде всего Rebco, всем кажется, что проблем нет, в распоряжении Минпромэнерго, Минэкономразвития и прочих ведомств есть неограниченный объем времени, а Сочи-2014 — это всегда интереснее, чем проект, PR-эффект которого уже получен.
Все бы хорошо, если бы Россия и ее нефть была единственной в мире. У инвесторов иногда появляется возможность сравнительного анализа проектов — для Rebco, биржи МТЭБ и российских планов создать глобальный мировой индикатор цены на "кислую" нефть, "отвязанный" от Brent, таким индикатором является с 1 мая нефть Oman.
То, что параллельно с Rebco NYMEX имеет близкий по параметрам проект на дубайской бирже DME, было известно достаточно давно. С 1 мая DME объявила о начале торгов нефтью Oman. Как и в случае с Россией, поддержка проекту была оказана на самом высоком уровне: наследный принц Омана Мохаммед бен Рашед аль-Мактум является совладельцем 30% DME. В теории ситуация с Rebco сейчас полностью аналогична ситуации с Oman — на практике же никто не сомневается в том, что с ликвидностью контрактов в Дубае проблем не будет, а с ликвидностью Rebco проблемы очевидны: с октября в системе CME Globex по Rebco не зафиксировано сделок, хотя в феврале и появились реальные предложения о покупке нефти из США.
Питер Кэдди, глава лондонского офиса агентства Argus, полагает, что Rebco и Oman — не конкуренты, поскольку контракты Oman ориентированы на азиатские рынки, а Rebco — на Европу. Впрочем, он предупреждает: "Кто может знать, что будет в будущем?". Но в любом случае, честолюбивые планы чиновников МЭРТа сделать из Rebco мировой ценовой индикатор на высокосернистую нефть входят в явное противоречие с планами DME — сделать из Oman контракт, который используется странами ОПЕК. Кто выиграет?
При этом нельзя сказать, что рынок не заметил Rebco. Так, например, инвестбанк Morgan Stanley ведет переговоры с ЛУКОЙЛом, "Роснефтью", "Сургутнефтегазом", ТНК-ВР о создании на базе Rebco инструментов для хеджирования рисков трейдинговых операций в портах помимо Приморска. Но Тьери Гроель, занимающийся этим проектом в Morgan Stanley в Лондоне, пока не готов комментировать происходящее. Содержательно не готовы комментировать ситуацию нигде, кроме российских министерств и компаний. В первых уверенно говорят "Документы по проекту находятся на согласовании!", во вторых, не менее уверенно: "Так отмашки же не было".
Рано или поздно Бобу Левину все же придется произнести "нет" и перейти с русских сказок на арабские. Время-то идет.