Новая искренность

Рассказывает Ольга Михайловская

В Москве открылся бутик Marni. Событие это более чем символическое, ведь одежда этой марки еще совсем недавно считалась потакающей исключительно богемно-интеллектуальным вкусам. И вот за какие-то пару лет она превратилась в коммерческий хит, а это значит, что вкусы российского покупателя неожиданно меняются, причем в неожиданно художественную сторону.

Сама марка возникла чуть более десяти лет назад, в 1994 году, без шума и суеты. Поначалу многие, даже вовлеченные в модный бизнес, люди считали это странное название чуть ли не очередной линией Армани. Однако вскоре стало ясно: появилась очень новая одежда, аналогов которой в моде тех лет просто не было. Это были вещи на первый взгляд наивные и трогательные, лишенные идеальной выверенности поточного производства. Казалось, их сметали на живую нитку и покрасили в баке натуральными индийскими красителями. Принты, воспроизводившие цветы в гербарии, и вышивки, которым учили в детстве домовитые бабушки, странная акварельность цвета и нарочитая портновская незавершенность. Но, быть может, первое, на что в те годы обратили внимание,— мех, а точнее абсолютно новый к нему подход. Если кто не помнит, 1994 год — время, когда натуральный мех категорически вышел из моды, а Marni предложила относиться к нему запанибрата, без старомодного пиетета, не как к предмету роскоши, а как к обычному материалу.

Собственно, именно с меха и начиналась профессиональная карьера Консуэло Кастильони, дизайнера Marni. Ее история достаточно типична для итальянской модной индустрии. Консуэло Кастильони рано вышла замуж за старшего из четырех сыновей в семье, давно и успешно занимавшейся меховым производством. Поначалу она, по ее собственному признанию, превратилась в типичную итальянскую жену: сидела дома и растила двоих детей — дочь Каролину и сына Джованни. Однако, похоже, семья решила пустить в семейное дело явный талант невестки. Девочка из обеспеченной семьи, она отличалась на редкость небуржуазным вкусом: запросто надевала дизайнерские вещи с одежками из second hand`ов, могла купить одежду в дешевом магазине или переделать дорогую вещицу по собственному усмотрению. Она всегда любила рыться в мамином шкафу, а в нем можно было найти много интересного, вплоть до костюмов Chanel. Поэтому, когда ей пришлось разрабатывать собственный дизайнерский стиль, она подумала в первую очередь о тех, кто хотел бы одеваться так же, как она сама. Но еще до того, как она занялась собственной одеждой, семья мужа поручила ей создать некое подобие молодежной меховой линии. Первое, что сделала Консуэло Кастильони,— отказалась от меха как статус-символа. Она сняла шубы с подкладки и стала оставлять необработанные края. Зато сам мех обрабатывала таким образом, что он становился легче ткани. Она начала использовать дешевые меха — козлика, белку, кролика.

Успех оказался немедленным и поистине грандиозным. Сегодня все это уже давно стало модой, но тогда, в начале 90-х, подобное отношение к меху было сенсацией. И стало понятно, что ей надо делать не только меха, но и полную коллекцию одежды. Тогда в 1994 году они с мужем и создали отдельную марку и назвали ее Marni — так называли в детстве младшую сестру мужа Марину.

Консуэло Кастильони начала заниматься модой на самом пике серо-черного минимализма. При этом в ее коллекции до недавнего времени практически не бывало черного цвета. Она как-то сказала, что понимает, что черный всегда выглядит шикарно, но мода — это история не только про роскошь, а в ее случае и вообще не про роскошь. В ее случае это скорее сентиментальная история, не дамская, а почти детская, полная милых воспоминаний. Еще недавно ее коллекции выглядели столь трогательно, что непоколебимые модные редактрисы в финале утирали слезы, потому что каждый находил в ее коллекциях вещи, связанные с личными воспоминаниями: вот такая же сумка была у бабушки, в такой сорочке в цветочек я спала в детстве, в такой юбке ходила в первый класс, а такое пальтишко мама перешила из бабушкиной шубки. И эта искренность подкупает. Она просто обречена на успех, потому что, когда дизайнер любуется этими вещами, становится понятно, что они и в самом деле были красивы.

Консуэло Кастильони, кажется, никогда не ставит перед собой сугубо коммерческих задач: например, сделать хит сезона. Ее вещи узнаваемы не по нарочитым деталям, а по ощущению странного домашнего тепла, идущего от них. И судя по тому, как быстро они раскупаются, именно этой, такой несовременной, искренности, так не хватает сегодня всем. Именно этих сентиментальных воспоминаний, именно таких форм, напоминающих работу портного в ателье или домашнее рукоделие. Они как будто существуют вне модных трендов, однако порой попадают прямо в точку, а порой остаются как-то на обочине. Но от этого не падают продажи, и любовь к марке не ослабевает. Ее совсем не классические вещи не устаревают никогда. Их можно носить много лет, всякий раз переодевая на новый лад, и расстаться с ними невозможно, потому что их невозможно разлюбить — от них веет спокойствием, уютом и счастливым детством.