Напомню, с неформально-статусной точки зрения в России существует две экономики. Из них с одной знакомы все, вторая гораздо менее известна — она расположена в Москве в районе офисных центров на Павелецкой, улицы Гашека и кое-где еще. Внешне они похожи, однако всякий, кто имел дело с "корпоративщиками" из представительств международных юридических, консалтинговых, аудиторских компаний, понимает, о чем идет речь: "стена" между ними существует. Россия не Евросоюз: хотя в Deloitte, Freshfields, Goldman Sachs работают те же Смирновы и Макгрегоры, что и в "Вимм-Билль-Данне" и СУАЛе, первые представляют собой инфраструктуру присутствия иностранных инвестиций в экономике России, вторые — нет. Это не дискриминация России, а реальность: то, что расположено за "стеной",— территория, на которой играют по западным правилам.
Впрочем, Россия — именно та страна, которая славится своей бесшабашностью. И поэтому последнее деяние нового министра обороны России Анатолия Сердюкова на посту главы ФНС, а именно заявление ФНС о затягивании компанией PriceWaterhouseCoopers рассмотрения в арбитражном суде иска к ней со стороны налоговиков о признании недействительным договора аудита ЮКОСа за 2002-2004 годы, опубликованное как раз накануне ухода министра в дела военные, выглядит очень опасной атакой на существующий порядок вещей.
То, что дело PWC, о котором Ъ писал в декабре, почти забыто публикой,— нормально: в том секторе экономики, в котором работают юристы компании, не принято освещать такого рода судебные дела до приговора. Правила игры предполагают, что вне острой необходимости и государство, и компания, к которой государство имеет претензии, открыто спорят только в суде — а СМИ вытягивают из них малозначащие фразы. Что такого происходит, что ФНС освещает происходящее публично? Отмечу, PWC правила соблюдает неукоснительно. Так, даже на просьбу прокомментировать приезд в Москву топ-менеджеров глобальной сети PWC в компании отвечают: "Без комментариев".
Тем не менее кое-что о происходящем известно, в России лучше с открытостью. Например, известно то, что министр финансов США Генри Полсон имел жесткую и доверительную беседу с министром финансов Алексеем Кудриным в немецком Эссене 9 февраля о ситуации вокруг PWC, претензий к ней ФНС и попытки втянуть компанию в чисто внутрироссийское дело ЮКОСа как соучастника. О роли, которую играет в деле PWC Счетная палата. О том, что посол США в России Уильям Бернс побывал в феврале в администрации президента России, где изложил примерный план развития ситуации с российскими IPO в Нью-Йорке и Лондоне в случае лишения PWC лицензии на аудит в России (он неприятен для "Газпрома" и Сбербанка). О том, что госсекретарь США Кондолиза Райс говорила о деле PWC с главой МИД России Сергеем Лавровым как об угрозе ущерба имиджу России не менее реальной, чем дело ЮКОСа.
Наконец, известно и о том, что на вопрос администрации президента "Вы разрушили по политическим мотивам бизнес Arthur Andersen, аудировавшей Enron. Почему вы возражаете против преследований PWC, аудировавшей ЮКОС?" есть резонный ответ "ЮКОС — российская компания, и это ваше дело. PWC — не так". Где я это слышал — не помню, но слышал ясно.
Муссирование в речах российских чиновников "кейса" с Arthur Andersen — свидетельство того, что ответ не устраивает. Но что это меняет? Очевидно, что успех атаки на PWC, юридическую компанию Salans, у которой также есть трения с частью российской власти, другие компании, которые составляют инфраструктуру оборота иностранного капитала, "стену" не разрушат, но укрепят. Но если для Минобороны это может быть оправданно, то зачем ФНС уничтожать налоговую базу? Будем циничны. Запад уже смирился с разрушением ЮКОСа. Но дело PWC для него на порядок более чувствительно.