Судебная практика дел о защите чести и достоинства к средствам массовой информации, которую Ъ регулярно освещает, в последнее время наводит на серьезные обобщения. Пожалуй, без особой натяжки можно сказать, что сейчас в России многие истцы, считающие себя оскорбленными или опороченными какими-либо публикациями, рассматривают иски к газетам как способ извлечения личного дохода.
Мы не претендуем на детальный обзор проблемы, однако полагаем, что рассказ о недавно закончившемся, типичном, на наш взгляд, иске о защите чести и достоинства, поданном к "Коммерсанту-Daily" управляющим коммерческим банком "Томь" Виктором Марченко, представляет практический интерес как для наших читателей, так и для коллег-газетчиков.
Глава банка "Томь" оценил свою честь в 250 млн руб.
30 июля 1993 года "Коммерсантъ-Daily" опубликовал под заголовком "Кассир и управляющий похитили 520 млн руб." информацию о том, что в одном из филиалов Сбербанка в Томской области милиция выявила хищение, по подозрению в котором задержала двух сотрудников филиала. Эта информация, полученная редакцией из близких к МВД кругов, соответствовала действительности: как уточнил впоследствии Ъ, преступление имело место в томском филиале сбербанка #6266, где были арестованы контролер Амерханова и кассир Большакова.
На момент публикации редакция не проводила детального изучения всех обстоятельств этого дела из-за его малозначительности. Поэтому мы с доверием отнеслись к опровержению, которое заявила директор Контрольно-ревизионного управления Сбербанка России Людмила Шевченко. По ее словам, ни в одном филиале Сбербанка Томской области такого хищения не было. Более того, г-жа Шевченко сказала, что в действительности хищение совершили в томском коммерческом банке "Томь", управляющий и кассир которого и были якобы арестованы. Ъ не мог проигнорировать это заявление, сделанное начальником КРУ вполне официально и записанное на диктофон, и опубликовал сведения, сообщенные Людмилой Шевченко 7 августа 1993 года в публикации "Сбербанк России к хищению не причастен".
Однако 10 августа в редакцию обратилась юрист банка "Томь" Наталья Салангина с предложением организовать встречу с управляющим банком "Томь" Виктором Марченко, который, как в тот же день убедился корреспондент Ъ при личной встрече с ним, находился не в тюрьме, а в Москве на деловых переговорах. Г-н Марченко в письменном виде потребовал "в ближайшем номере дать объективную информацию". Что Ъ и сделал незамедлительно, принеся управляющему свои извинения и объяснив 12 августа в материале "Виновник банковской аферы по-прежнему не установлен" причины этого недоразумения.
Все требования г-на Марченко были таким образом выполнены. Инцидент, казалось, был исчерпан. Тем большее недоумение вызвал у редакции иск, поданный г-ном Марченко в Ленинградский районный суд (ныне Головинский суд) 5 ноября 1993 года, то есть через три месяца после описанных событий. В своем иске г-н Марченко указал, что публикация "Сбербанк России к хищению не причастен" нанесла огромный материальный ущерб банку "Томь" и ему лично, подорвала его "имидж бизнесмена, президента банка, гражданина, для восстановления которого потребуется немалое время". В связи с этим управляющий потребовал в порядке возмещения причиненного морального ущерба взыскать в его пользу с ответчика (то есть с "Коммерсанта-Daily") 250 млн руб.
Игры в судебную лотерею
Тут необходимо отметить существенное обстоятельство. Г-н Марченко подал иск как физическое лицо в порядке ст. 7 Гражданского кодекса, да и писал он в нем о личном моральном ущербе. Тем не менее из текста искового заявления не было понятно в чем именно выразился этот моральный ущерб. Приведенные Виктором Марченко аргументы едва ли были бы пригодны и для иска непосредственно от банка "Томь" как от юридического лица. Скорее администрация Томской области могла бы предъявлять претензии, что в результате недостоверной информации в прессе некие итальянские партнеры, как сказано в иске, отказались от контракта по закупке томской нефти, который "должен был бы в перспективе привлечь иностранные инвестиции в нефтяную отрасль и социальную сферу области на сумму 200 миллионов долларов". В таком случае логичнее доказывать упущенную в результате публикации статьи выгоду, а не моральный ущерб.
Эту кажущуюся нелогичность, однако, эксперты-юристы объясняют просто: для подачи иска от юридического лица о возмещении ущерба истцу необходимо заплатить государственную пошлину в размере 10% от суммы иска. Даже если брать эти 10% не от $200 млн, которыми оперирует от лица Томской области г-н Марченко, а от 250 млн руб., в которые он оценил свои честь и достоинство, то сумма эта достаточно велика не только лично для управляющего, но и для самого банка — на 1 октября 1993 года (иск поступил 5 ноября) на корреспондентском счете банка "Томь" находилось всего 87 млн руб.
Подача же иска от физического лица о защите чести и достоинства и возмещении морального ущерба обходится истцу независимо от требуемой суммы всего лишь в 10 (десять) рублей. Юристы, следящие за судебной практикой, свидетельствуют, что желающих поиграть в судебную лотерею со средствами массовой информации, становится все больше. Суды буквально завалены исками от известных (и не очень) деятелей политики и бизнеса, которые, рискнув изъятым из обращения червонцем, требуют возместить им моральный ущерб на фантастические суммы.
Впрочем, редакция со всей серьезностью была готова выслушать не указанные в исковом заявлении и, очевидно, придержанные до судебного заседания аргументы банкира в пользу столь большого ущерба. Представитель истца Наталья Салангина действительно припасла к суду нечто новенькое. Об итальянских партнерах и подрыве нефтяной отрасли Томской области речи в суде уже не было. Доказательство нанесения г-ну Марченко морального ущерба свелось к зачитыванию в открытом суде медицинских справок о якобы резко подорванном после статьи в Ъ состоянии здоровья истца. Так как газета все же не нанесла видимых телесных повреждений истцу (в справках ничего не говорится о синяках, ссадинах, колотых, резаных и огнестрельных ранах), то была выдвинута версия о душевных травмах г-на Марченко.
Г-жа Салангина заявила в суде, что в результате этой публикации истец "был сломлен, это был неработающий человек". При этом г-н Марченко продолжал руководить банком, а в свободное от работы время, судя по представленным в суд справкам, наблюдался с 15 по 24 августа 1993 года в областном психодиспансере, где ему поставили диагноз "Острое психогенное состояние". Однако наблюдение в диспансере не помогло: через три месяца Виктор Марченко обратился в медико-психологическую службу "Круг", где зафиксировали его жалобы на "пониженное настроение, апатию, нарушение сна, головные боли, колебания артериального давления, нарушение общего самочувствия, снижение работоспособности, нарушения в сексуальной сфере". Со слов больного, причиной подорванного здоровья стала "клевета в газете и связанные с этим последствия".
Едва ли можно сомневаться в том, что доктора добросовестно зафиксировали состояние здоровья истца. Эксперты Ъ, ознакомившись с диагнозом 47-летнего г-на Марченко, отметили, что вышеперечисленные симптомы характерны для каждого второго российского бизнесмена, вступившего в критический мужской возраст. А оглашенное заключение консультировавшего г-на Марченко психолога не только не доказывает причинную связь нездоровья с публикацией в Ъ, но и косвенно опровергает ее наличие: "Жизнестойкость и целеустремленность перенапряжены в непрерывном стремлении преодолеть существующие трудности. Ищет какой-нибудь выход, но чувствует, что выхода нет. Субъективизм и категоричность в оценке ситуации, неуступчивость в отстаивании своей независимости. Ощущение своей непонятости и одиночества".
Оценки психолога, как видим, больше характеризуют глубинный склад личности г-на Марченко и менее всего похожи на симптомы конкретного заболевания: "субъективизм и категоричность" истца, конечно, могли повлиять на оценку больным конфликтной ситуации с газетой, но едва ли появились в характере Виктора Марченко после публикации.
В судебном заседании фактически произошла подмена иска: первоначально речь шла о "подорванном имидже бизнесмена", а кончилось все заявлениями о подорванном здоровье.
10-рублевое правосудие дорого обходится газетам
К сожалению, эти заявления так и остались недоказанными. Наблюдения представителя "Коммерсантъ-Daily" за ходом судебного процесса позволили сделать вывод о том, что несмотря на широкую практику подобных исков, в России до сих пор отсутствуют четкие критерии оценок и система доказывания морального ущерба. С одной стороны, понятно, как сложно судье оценить в рублях нервные затраты человека, чья добрая репутация в глазах окружающих и деловых партнеров поставлена под сомнение средствами массовой информации. Но с другой стороны, суд, на наш взгляд, прежде чем приступать к такой оценке должен для начала убедиться в самом факте нанесения ущерба репутации истца. В случае с г-ном Марченко факт такого ущерба остался неустановленным.
Складывается впечатление, что суды относятся к искам о защите чести и достоинства, как к делам второго сорта, которые, несмотря на многомиллионные исковые суммы, позволительно рассматривать походя, поглядывая на часы и подгоняя стороны заявлениями: "А теперь быстренько, к прениям" (очень напоминает профсоюзные собрания советского периода, пункт "Разное").
Приведем лишь один пример из процесса с банком "Томь". По обоюдному ходатайству сторон Сбербанк на первом заседании был признан соответчиком по делу: ведь очевидно, что газета не должна одна нести ответственность за сведения, предоставленные ей официальным лицом (директором КРУ Сбербанка Людмилой Шевченко). Однако впоследствии судья Жилкина, не поставив редакцию в известность, переквалифицировала Сбербанк в свидетеля. А прежнее свое решение (оформленное определением суда) судья Жилкина объяснила как "ошибку машинистки". Список не менее вопиющих примеров нарушения закона в ходе процесса мы можем продолжить.
Видимо, судья Жилкина сама чувствовала относительность своего ускоренного судопроизводства, и удовлетворила иск банкира в размере его месячной зарплаты — 800 тыс. руб.
Трудно удивляться такому ходу суда. На 10 руб. полученной казной госпошлины судья Жилкина, пожалуй, даже переработала. Г-н Марченко, похоже, тоже удовлетворен: не знаем, насколько 800 тысяч восстановили его честь и достоинство, но как банкир он должен быть доволен прибылью от вложенной десятки.
ОТДЕЛ ОПЕРАТИВНОЙ ИНФОРМАЦИИ