В Манеже открылась выставка "Арктика!!!", сделанная Московским домом фотографии (МДФ) вместе с Ассоциацией полярников России при поддержке группы компаний МИАН. Советскую историю покорения Арктики изучала АННА Ъ-ТОЛСТОВА.
Выставка приурочена к объявлению Третьего международного полярного года (март 2007 года — март 2008 года) и 75-летию Главсевморпути — Главного северного морского пути. Она составлена из редких фотографий, принадлежащих Российскому географическому обществу, Музею Арктики и Антарктики, МДФ, куратору выставки фотографу-полярнику Сергею Бурасовскому и частным коллекционерам.
Начальник Главсевморпути красавец Отто Юльевич Шмидт — вдохновенный, с сияющими глазами, с окладистой старорежимной бородой — в кабинете у телефона (в 1930-м говорили "у аппарата"), на заднем плане, конечно, глобус — канонический портрет работы мастера "экспедиционного жанра" Дмитрия Дебабова. Круглолицый, простоватый и на вид совсем негероический Иван Папанин на Красной площади в 1936-м, снятый Павлом Трошкиным. Две дюжины шкур белых медведей, вывешенные на просушку, как рядовые подштанники,— снимки с Северной Земли знаменитого полярного исследователя Георгия Ушакова. Запорошенное листовками небо и толпы народа — Москва, встречающая челюскинцев, в репортажах Марка Маркова-Гринберга, Ивана Шагина и Аркадия Шайхета.
Здесь начинаешь думать, что фотография, чтобы там ни говорили скептики, все-таки самое объективное из искусств, поскольку может отражать какую-то высшую, ментальную реальность минимальными средствами. Одного такого снимка достаточно, чтобы сказать об этой эпохе азарта, героизма и восторга все то, для чего Вениамину Каверину в "Двух капитанах" понадобились сотни страниц.
Несмотря на обилие официальных поводов, выставка, где снимки классиков советского фоторепортажа, предназначенные для передовиц "Правды" и "Известий", соседствуют с произведениями "неизвестных фотографов", любителей-хроникеров из числа участников экспедиций, получилась без официоза и великорусского пафоса. Хотя посвящена она именно российскому вкладу в освоение севера, но начинается с портрета Нильса Норденшельда, первопроходца Северного морского пути (кстати, снятого в 1870-е самим Надаром). А "припаркованный" к причальной мачте дирижабль "Норге", на котором Руаль Амундсен совершил в 1926 году трансарктический перелет, красуется неподалеку от затертого во льдах "Святого мученика Фоки", на котором капитан Георгий Седов рвался в 1912-м к Северному полюсу. Все это напоминает о том, что в освоении Арктики, как и в освоении космоса, межнациональные соревнования шли рука об руку с интернациональным сотрудничеством. В 1930-е годы Арктика и была для СССР тем, чем в 1960-е стал космос,— национальным проектом, мифом, пространством мечты, в которое уносился перед сном каждый порядочный пионер. И только Юрий Гагарин потеснил в этом первооткрывательском чине советского иконостаса Отто Шмидта, Ивана Папанина и Михаила Водопьянова.
Великие фоторепортеры 30-х — Яков Халип, Эммануил Евзерихин, Дмитрий Дебабов, Владислав Микоша, Роман Кармен — в деталях разработали героический миф (звание Герой Советского Союза, кстати, было учреждено в 1934 году для награды летчиков, спасавших команду и пассажиров "Челюскина") об Арктике. Вечное безмолвие, слепящие льды и ослепительно белые медведи служили подходящим фоном для мужественных образов челюскинцев и папанинцев. Даже нежнейшая, интимнейшая, с библейским величием и маяковской нежностью снятая Микошей сцена прощания Шмидта с сыновьями перед отлетом на Северный полюс в 1937-м льет воду на ту же мельницу. Из этого стилистического строя выбивается, пожалуй, один лишь полярник Георгий Ушаков, оказавшийся еще и талантливым фотографом: ему, видевшему заполярную жизнь изнутри палатки или яранги, в бытовых снимках эскимосов и ставших форменными эскимосами геологов удается чуть сбить этот титанический пафос. Арктическая героика приобретает новые — трагические — оттенки во время Великой Отечественной, но в целом прикомандированные к Севморфлоту военкоры Роберт Диамент и Сергей Шиманский шли в русле уже сформировавшегося десятилетием ранее канона.
После 12 апреля 1961 года героическая тема уходит с полюса в космос. На смену ей приходит шестидесятническая тема комсомольского строительства, но несмотря на все старания, Певек — самый северный город России — уже не выглядит городом солнца. И хотя некоторые полярные репортеры — Сергей Бурасовский и Владимир Волков — по инерции продолжают песню о покорении Севера на старый лад, большинство других уже в оттепельные годы сосредотачивается на этнографии и экзотике, апофеозом которой выглядят недавние глянцево-красивые снимки магнумовского фотографа Георгия Пинхасова. С сожалением понимаешь, что арктическая эпоха закончилась и портреты последнего великого полярника России Артура Чилингарова теперь больше подходят для обложки National Geographic, чем для первой полосы "Российской газеты".