Метры от мэтров

Когда звезда городской архитектуры снисходит до частного дома, все, к чему она прикасается, становится предметом коллекционерской страсти. А произведение мэтра если не бесценно, то оценивается не количеством квадратных метров, а как произведение искусства. Мы представляем четырех российских и четырех западных архитекторов, которые всей биографией доказали свою способность выдумывать идеи. Они не просто выработали узнаваемый почерк. Они создали себе имя, потому что им есть что сказать. Этим они отличаются от вторичных мастеров, движущихся в русле мейнстрима.

Дом для коллекции

Илья Уткин и Михаил Филиппов еще на рубеже 70-80-х годов получили первые премии на международных конкурсах концептуальной "бумажной" архитектуры. Оригинальность их произведений международно признана. В 2000 году они представляли Россию на главной архитектурной выставке мира — Венецианской биеннале. Оба работают в классическом стиле, но их классика не только не повторяет прошлое, но развивает классический канон. У обоих есть выдающиеся здания в Москве.

Филиппов создал "Римский дом" в Замоскворечье, по качеству архитектурной мысли достойный неоклассики Серебряного века и при этом совершенно уникальный: с круглым двором и взлетающими по фасаду портиками. Он автор жилого комплекса на Соколе, реконструкции Гута-банка в Москве и Русского музея в Петербурге, градостроительных проектов для обеих столиц. У него градостроительное мышление. Возможно, поэтому ему удается поместить в интерьер бесконечное пространство — то лестницу в небо, то венецианские лабиринты, то город на горе. Можно сказать, что это его фирменный прием.

Вот и особняк в Ватутинках для коллекционера антиквариата скрывает в себе город: гостиная — городская площадь, ротонда на ней — храм. Богатство визуальных пересечений, драматический свет напоминают о фантазиях архитектора XVIII века Пиранези. Сюда можно звать гостей "на архитектуру", потому что ее можно созерцать как спектакль.

Все проекты Филиппов сначала делает в акварелях, которые сами по себе являются произведениями искусства. Поскольку сегодня все архитекторы чертят на компьютере, проектирование путем рисования тоже почти антикварная ценность. Но это порождает свои сложности при реализации объекта. Попробуйте объяснить югославским строителям, что у колонны должен быть энтазис (утолщение ствола в определенном месте)! "Архитектор и строитель должны идти от рисования, чтобы глаз у них был настроен одинаково,— говорит Михаил Филиппов.— Так было в традиционной культуре. Но сегодня непонимание со стороны строителей, каким должен быть конечный продукт, делает работу архитектора-классициста крайне трудной". Однако в данном случае ему повезло. Заказчик ватутинского особняка сам является застройщиком. Хозяин рассматривает свой дом как одно из сокровищ своей коллекции. "Нашу эпоху назовут филипповской",— говорит он. И старается соучаствовать.

Вопреки "Ландшафту"

Илья Уткин имеет столь же громкое имя и узнаваемую манеру, что и Михаил Филиппов. Мир оценил его видение города: за фото московских руин архитектор получил приз на Венецианской биеннале. Хотя построенный дом в Москве у него пока один — "Дворянское гнездо" в районе Пречистенки, но зато он сразу стал событием. Это жестковатая современная классика с романтической башней наверху. Илья Уткин говорит, что архитектура должна "лечить" город.

Действительно, здание в некотором смысле спасло полуразрушенный квартал. Оно выглядит так, будто всегда стояло на этом месте: его полукруглый изгиб отвечает полукругу ампирного особняка напротив.

Гармоническое чувство контекста помогло Уткину и в загородном доме в поселке "Ландшафт" для представителя холдинга "АФК "Система"". Ему удалось на лесном участке, который является частью поселка, но расположен слегка на отшибе, создать почти усадебную планировку с парком, беседкой, прозрачной оградой и подъездными воротами. А это было нелегко, поскольку общая планировка поселка довольно случайна. Среди соседних особняков дом, построенный Уткиным, как аристократ среди нуворишей. Его формы не примитивны и не вычурны, в них найдена мера простоты. Он поражает своей соразмерностью с участком, которая достигнута благодаря классическому стилю. Классика, по мнению архитектора, остается наиболее гармоничной системой с точки зрения соотношения с природой, планировки и ориентирования по сторонам света. Уткин строго придерживается выбранной линии. Видимо, заказчики ценят такую позицию. Недавно архитектор выиграл конкурс на арбатский особняк, проведенный главой "Русского алюминия" Олегом Дерипаской.

Британский отшельник

Учредить конкурс на проект своего жилья — один из верных способов найти хорошего автора. Критерии таковы: наличие в портфолио архитектора зданий или комплексов в центре города, высокая оценка его произведений в профессиональной прессе, первые призы на архитектурных конкурсах, участие в международных архитектурных выставках. Важно, чтобы все четыре пункта были в наличии, потому что есть архитекторы, которые по той или иной причине "припали" к источнику крупных заказов, но их свершения в центре Москвы никто не похвалил (мягко говоря). Ясно, что деловые способности здесь превышают творческие, поэтому нет никакого смысла к таким людям обращаться.

Среди западных классицистов самый известный — англичанин Квинлан Терри. Любимый автор принца Чарльза, известного защитника традиций, построил при поддержке его высочества шесть вилл в центре Лондона, в Риджентс-парке. Это самая дорогая недвижимость Великобритании, не уступающая по уровню мысли и исполнения историческим памятникам. Терри — лауреат премии Дрихауса (аналог Нобелевской в области традиционной архитектуры). Он облагородил английскую столицу жилым районом Ривер-сайд и общественными зданиями. Теперь тончайший знаток классики сидит в деревне под Лондоном, не перегруженный заказами, и медленно рисует шедевры. Терри с почтением относится к жанру загородной виллы. Но по его мнению, есть проблема качества, которая упирается в деньги и в кадры.

"От заказчика зависит очень много,— говорит Квинлан Терри.— Классическая архитектура — это не только стиль. Это то, что построено хорошо. Красиво. На века. Может быть, большие деньги в России и помогут создать нечто качественное. Но чаще заказчики говорят: хочу быстро и дешево. И бывает, что авторы в таких ситуациях выглядят не лучшим образом. Берутся за заказ, хотя не знают никаких правил. В силу отсутствия образования они не в состоянии нарисовать капитель — они могут только срисовать ее, причем грубо и неумело. Настоящих классицистов в мире единицы. Слишком много знаний и энергии требует этот стиль. Для каждого проекта мы делаем до 60 чертежей и рисунков вручную. Ремесленники переводят их в материал. И, надо сказать, ремесленников найти нетрудно. Проблема — найти людей, которые заплатят за это".

Дорогая ирония

Архитектора, который вышел на уровень городского строительства, заманить в частный жанр довольно трудно. Сделать это можно, если задача, поставленная заказчиком, его заинтересует. Голландец Рем Колхас, известный российской публике как проектировщик квартала в Мневниках для компании "Крост" и участник недавнего конкурса на башню "Газпрома" в Петербурге, рассказывает, почему он взялся за проект частного дома в Бордо: "Человек попал в автокатастрофу и оказался прикован к инвалидному креслу. Старинный замок, в котором он жил до этого, стал казаться ему тюрьмой. Архитекторы должны были придумать такое жилье, чтобы он не чувствовал никакой ущербности и ограничений". И они сочинили дом в три этажа с кабинетом-лифтом, который движется между ними. Таким образом, "стены" кабинета все время меняются, а хозяин имеет доступ то к библиотеке, то к арт-коллекции, то к винному погребу... Дом состоит из нанизанных друг на друга бетонных и стеклянных террас. Он венчает вершину холма, с которого открывается вид на средневековый город.

Швейцарцы Жак Херцог и Пьер де Мерон создали в Леймане (Франция) ироничный Rudin House с двускатной крышей и трубой — внешне традиционный, как на детском рисунке. Только он выполнен из открытого бетона, приподнят на ножках и вход расположен снизу, как в летающей тарелке. Столь же необычен проект резиденции для коллекционера видеоарта: стены там превращены в экраны, на них транслируются произведения из коллекции хозяина. И Колхас, и Херцог с де Мероном — архитекторы пафосные и увешанные регалиями вплоть до премии Притцкера (тоже аналог Нобелевской, но в авангардной архитектуре). Колхас имеет масштабные заказы на уровне здания пекинского телевидения и славится своим бюро — своеобразным НИИ, где эксплуатирует мозг гарвардских студентов и других молодых профессионалов. Швейцарцы близки к скандальному арту и богеме (недавно презентировали духи с гашишем собственного изобретения). В то же время на их счету инновационные футбольные стадионы в Мюнхене и Пекине, элитный нью-йоркский кондоминиум с дорогими кориановыми стенками, поцарапанными граффити (цена — $32 тыс. за 1 кв. м). Оба бюро были приглашены проектировать восемь зданий "Прада" в мегаполисах — создавать новый имидж модного дома архитектурными средствами. Конечно, чтобы эти архитекторы согласились на частный проект, заказчик должен быть готов к их авторским штучкам.

Но и архитектор ждет от заказчика некоего творчества. Известный японский мастер Шигеру Бан получил письмо, в котором будущий клиент загадал ему загадку. "Он требовал дом, в котором каждый член семьи мог бы заниматься своим делом, но все находились бы в одном пространстве и ощущали семейное единение". Архитектор увидел в этом вызов и довел идею до предела. Его "Нагой дом" — это пустой ангар без окон, но с полупрозрачными стенами, который играет роль гостиной, а внутри него перемещаются комнаты членов семьи — коробочки на колесах. Дети приспособились играть не только внутри, но и на крыше комнат-коробок. На российский вкус это выглядит странно и стерильно, но традициям японского жилья с подвижными бумажными перегородками, в общем, не противоречит. "Это результат моего видения дома-трансформера, который вырос из взглядов заказчика на жилье и на семейную жизнь",— говорит господин Бан.

Мастерство индпошива

Что заставляет архитектора, имеющего крупные заказы в городе, обращаться к частному дому? Говорит архитектор Николай Лызлов, на счету которого около 15 зданий в Москве, в том числе строящийся элитный жилой комплекс "Город яхт": "Проектировать интересно все. Но когда мы делаем жилье на 130 тыс. кв. м, между нами и конечным потребителем есть застройщик, который производит некий товар и достаточно точно говорит, каким он должен быть. Когда речь о доме частном, возникают сложности. Это уже не одежда массового производства, а костюм, сшитый на конкретного человека, на его плечи, на его психологический склад. Мы так не работаем. Люди разные, и отвечать частному вкусу трудно. Нам больше подходит другая форма отношений — когда человек сознательно выбирает нашу манеру, как выбирает одежду от Готье или Армани. Он говорит: я знаю ваш костюмчик, это то, что мне нужно. Обычно заказчик — это не чужой человек. Например, мы построили дом, а застройщик попросил, чтобы мы же делали ему и квартиру в нем. А потом мы превратились в друзей и еще загородный дом ему построили. Такие отношения нас устраивают. И нам не приходится никого переубеждать, и нас никто не переубеждает".

Столь же плодотворно складывались отношения мастерской Николая Лызлова с одним кинопродюсером. Сначала архитекторы построили ему квартиру, потом офис, теперь проектируют загородный дом в поселке "Бенилюкс". На обширном участке в несколько гектаров у края леса появится строение, почти распластанное по земле, вырастающее из нее, как холм. Оно состоит из главной двухэтажной части и низкого служебного флигеля. Основные помещения огромными стеклянными витражами смотрят на лес. Поскольку владелец — глава кинокомпании, в доме планируется настоящий просмотровый кинозал. Получилась характерная для Лызлова изысканная, продуманная архитектура, нежно вписанная в ландшафт.

Возможности открытого бюджета

Есть еще один важный пункт в коллекционном частном строительстве. Речь о так называемом открытом бюджете. Архитектор Юрий Григорян, студия "Проект Меганом": "В большинстве случаев при строительстве частного дома бюджет определяет многое, если не все: размеры дома, материалы, его структуру и планировку. По сути дела, архитектурный проект — это проекция портрета хозяина и его семьи на определенный участок ландшафта, пропущенный через призму бюджета. Но иногда встречается так называемый открытый бюджет. Это означает, что у архитектуры возникает некоторый приоритет перед сметой. Такой шанс, долгожданная свобода, может стать настоящим испытанием для архитектора, когда он сам определяет необходимую меру, определяет истинные ценности. Дом с "открытым бюджетом" — это высказывание, обращенное не только к заказчику, как потребителю, но ко всей истории архитектуры".

Студии "Меганом" выпал шанс построить дом с "открытым бюджетом". Случилось это так: сначала архитекторы создали для компании Rose group клубный "Молочный дом" в районе так называемой золотой мили на Остоженке, отмеченный несколькими призами. Потом та же компания заказала "Меганому" поселок Х-Rose в "Горках-10". Маленький, на семь домов, но с авторской авангардной архитектурой. А в центре поселка встала вилла "Роза". Она выросла из арт-объекта: на этом месте сначала был создан ее прототип в натуральную величину из дерева и пленки. Он демонстрировался на выставке "Арх-Москва" и получил там первую премию (как позже и сам дом). Подобно лепесткам розы, его стены заворачиваются вокруг некоего центра. Стены полупрозрачны (облицованы стеклопрофилитом), и благодаря этому вечером дом сияет изнутри, а днем его наполняет естественный свет, мягкий и рассеянный. Это произведение воплощает новую роскошь, не антикварную с позолотой, а иную — роскошь белого архитектурного пространства с красивыми визуальными пересечениями. Не случайно виллу "Роза" купил коллекционер недвижимости. И включил ее в свою международную коллекцию.

Непреходящая ценность

Итак, от заказчика коллекционного дома требуется сотрудничество и понимание. Он должен сознавать, что его жилище может стать в перспективе национальным достоянием. Возможно, лет через сто оно приобретет статус музея и хозяину придется три раза в неделю пускать посетителей. Подобная практика развита на Западе. Многие виллы, в том числе ХХ века, которые являются архитектурными памятниками, открыты для публики, хотя и имеют частных владельцев. Таким образом, заказывая коллекционный частный дом, человек способен косвенно послужить обществу, а значит, ему стоит развивать в себе меценатскую жилку. Вне зависимости от стиля коллекционные дома дороги: классические — из-за натуральных материалов и ручной работы, авангардные — из-за сложной конструкции. Вообще, у выдающейся архитектуры три критерия. Первый — "как придумано", качество архитектурной мысли; второй — "как сделано", качество ремесленной работы; третий — "из чего сделано", натуральные либо инновационные материалы.

Не зря среди перечисленных заказчиков много коллекционеров. Они понимают, что художественное качество и оригинальность — самое ценное вложение. По этой причине картина Рембрандта дороже пивного завода или особняка Мадонны. По этой причине сверхвыгодной инвестицией может быть и хорошая архитектура.

Лара Копылова, "Интерьер + Дизайн", специально для "Ъ-Дома"