Событие недели — "Живой" (2006) Александра Велединского, лучший отечественный фильм минувшего года, удивительным образом соединяющий искреннюю серьезность, нежелание играть со зрителями в поддавки, щадить их иллюзии с такой точной и легкой авторской манерой, что эта трагедия не может не сопровождаться регулярным смехом в зале (28 января, "Первый канал", 21.50 *****). Хотя ничего смешного в "Живом" в общем-то нет. Просто фильм снят о беде настолько непоправимой, что не остается ничего, кроме как смеяться. Мат-перемат погибающих в чеченском окружении солдат, кровь на снегу, бесшабашные посиделки раненых и искалеченных в тыловом госпитале: первая треть фильма дает все основания полагать, что "Живой" — образец честного, зоркого, но приземленного реализма. А потом начинается чертовщина, впрочем, прописанная с такой же бытовой достоверностью, как, скажем, вымогательство денег у безногого контрактника военкоматским начальником. К герою самым естественным образом присоединяются двое мертвых однополчан, ценой своей жизни вытащившие его к своим. Они с удовольствием участвуют в семейном празднике в честь его возвращения; по-своему, по-казарменному шутят, подкидывая на стол гранату, которую, как и их самих, не видит никто, кроме героя; навязываются сопровождать его в Москву, которую при жизни ни разу не видели, благо в ночной клуб проходят без билетов. Фейс-контроль бы они точно не прошли: в зимнем камуфляже, нагруженные оружием. "Живого" вообще можно сравнить с той самой гранатой: вроде бы он такой осязаемый, весомый, но одновременно призрачный, неуловимый. Когда фильм был только-только снят, он казался абсолютно крамольным, обреченным на проблемы с прокатом. Но неожиданно был объявлен военно-патриотическим опусом на тему "наши мертвые нас не оставят в беде". Возможна, наверное, и такая интерпретация. Впрочем, смысловое ударение все равно придется на слово "беда". "Двойная рокировка" (Wu jian dao, 2002) Эндрю Лау и Алана Мака — нашумевший гонконговский триллер, который перелопатил в "Отступников" (2006), ныне выдвинутых на "Оскар", великий Мартин Скорсезе (27 января, "Первый канал", 1.00 ***). Благодаря этому он наводит на глубокомысленные раздумья на тему, чем Восток таки отличается от Запада. Что касается сюжета и, скажем так, философии, то почти ничем. Скорсезе дотошно перенес в среду ирландской мафии в Бостоне историю двух сверстников. Один — полицейский, внедренный в мафию. Второй — бандитский выкормыш, сделавший по заданию "крестного отца" блестящую карьеру в местном УБОПе. Разве что к психоаналитику они, в отличие от своих американских клонов, не ходят. Стилистическая изощренность, головокружительные круговые движения камеры, медленные и зловеще торжественные затемнения? Так в Гонконге иначе и не снимают: не зря же, в конце концов, визуальным консультантом фильма числится один из самых виртуозных и манерных операторов современности Кристофер Дойл, постоянный соавтор Вонга Кар-Вая. Но это кажущаяся авторская стилистика, поставленная на поток, умело скрывающая психологическую пустоту и слабость диалогов. Так что если бы не Скорсезе, "Двойную рокировку" вряд ли бы кто-нибудь и отметил, за исключением фанатиков азиатского жанрового кино. Чисто познавательную ценность имеют в наши дни и опыты Роже Вадима по сексуальной актуализации французской классики. "Опасные связи 1960" (Les liaisons dangereuses 1960, 1959) — вариация на тему романа Шодерло де Лакло (30 января, "Культура", 23.55 **). "Добыча" (La curee, 1966) — на тему второго тома "Ругон-Макаров" Эмиля Золя (31 января, "Культура", 23.55 **). Вадим умилительно похож на советского школьника, который, наплевав на социальную составляющую текстов того же Золя или Мопассана, выискивает в них фразы и абзацы, способные вызвать сексуальную истому. Сейчас трудно даже представить, какой скандал могли вызвать в свое время эти гладкие, глянцевые картинки, эта застенчивая игра в разврат, происходящая в безвоздушном пространстве. О Вадиме еще на заре его карьеры говорили: "Когда режиссер умирает, он превращается в фотографа", желающего продемонстрировать публике чудесные тела своих жен, Анетт Стройберг в "Связях" и Джейн Фонды в "Добыче". Мертей и Вальмон из "Опасных связей" превратились в скучающих свингеров. Честняга Дансени — в бедного студента, обретающегося в мансарде Латинского квартала. Мертвая картинка оживает лишь в финалах, когда Вадим внезапно ускоряет ритм и выплескивает на экран почти индийские страсти. Мертей, сыгранную Жанной Моро, охватывает пламя, когда она пытается сжечь письма, излагающие стратегию циничных сексуальных игр, которые она затевала с Вальмоном. Марианн (Стройберг) живописно сходит с ума и бродит по воображаемому дому, в котором мечтала жить со своим любимым. Столь же живописно, но неудачно топится в финале "Добычи" Рене (Фонда), чья любовь к своему ровеснику-пасынку рухнула, благодаря гнусным, капиталистическим интригам ее старого и нелюбимого мужа-миллионера (Мишель Пикколи). Гораздо достойнее представляет французское кино "Инквизитор" (Garde a vue, 1981) Клода Миллера (1 февраля, "Культура", 23.55 ***). Психологическая дуэль между твердокаменным инспектором Галлиеном (Лино Вентура) и достойнейшим Мартино (Мишель Серо), на которого пали подозрения в изнасиловании и убийстве двух девочек, построена по принципу маятника. В конечном счете нет ни преступника, ни борца за справедливость. Есть только человек, способный лишь подозревать и обвинять, и человек, которому всегда найдется в чем покаяться. А такая встреча двух одиночеств способна лишь умножить количество смертей в мире, что и происходит в зловещем финале.