Субботняя победа на коньковой "тридцатке" в Демине стала первой в карьере Александра Легкова одержанной им в личных гонках на этапах Кубка мира. 23-летний хантымансиец занимает первое место в зачете Кубка мира по прошедшим дистанционным гонкам и второе в общем зачете после немца Тобиаса Ангерера. С лидером сборной России АЛЕКСАНДРОМ ЛЕГКОВЫМ побеседовала корреспондент Ъ ВАЛЕРИЯ Ъ-МИРОНОВА.
— Говорят, вы пришли в лыжи из биатлона?
— В детстве я занимался хоккеем. И очень успешно. Играл бы и по сей день. Но из Красноармейска, где родился и вырос, некому было возить меня в Москву. Однажды меня признали лучшим игроком города и в конце сезона наградили... лыжами. Отец предложил переориентироваться. И, 13-летнего, меня отдали в биатлонную секцию, которой руководил Владимир Загулов. Патронов не хватало, поэтому летом мы играли в футбол, а зимой вставали на лыжи. На сборе меня заметил московский тренер Владимир Кренев и взял к себе. Вскоре я стал чемпионом Москвы. А выиграв три медали на юниорском первенстве России, попал к Юрию Бородавко и уже шесть лет работаю с ним. Был чемпионом России, чемпионом мира среди молодежи, два раза юниором выиграл престижную красногорскую гонку. Но больших побед до поры до времени у меня не было. А в этом сезоне я стал завоевывать призовые места на этапах Кубка мира и вышел в лидеры общего зачета.
— Юрий Бородавко всегда утверждал, что любой его лыжник может "выстрелить". Как думаете, почему?
— Он знает нас как облупленных. У меня очень высокие функциональные данные. Например, максимальное потребление кислорода. Природа наградила большими легкими. Да и по другим тестам мои показатели одни из первых. Может, психологически я прежде был слабоват? Но ждал и верил в то, что меня когда-нибудь прорвет. И на протяжении пяти лет не пропустил ни одной тренировки. Даже когда болел.
— Евгений Дементьев не раз отмечал эту вашу отличительную черту.
— Он такой же. Ребята, думаю, не обидятся, если я скажу, что именно мы вдвоем наиболее добросовестно относимся к тренировкам. Я поставил цель и убеждаю себя в том, что если человек, имеющий данные, чего-то хочет, он добьется. Просто нужно терпеть и ждать. И далек от мысли, что добился чего-то максимального и сейчас уже звезда. Звезда — Дементьев. Он олимпийский чемпион. Но я уже доказал, что могу бороться со всеми звездами мирового спорта и выигрывать.
— Вы помните свои чувства, когда Дементьев выиграл?
— Белая, добрая зависть. Очень хочется так же, как он, подняться на олимпийский пьедестал. Я не могу сказать: Дементьев — мой кумир. Но я на него равняюсь. Не факт, что так же произойдет и со мной, однако сделаю максимум для этого. Он для всех нас планку поднял. Как я, когда юниором выиграл красногорскую гонку и первым получил международного мастера. Все тогда пошли за мной и стали МСМК. Вот почему у меня нет высоких эмоций, когда я выигрываю или занимаю на кубковом этапе второе место. Планка нашей команды — уровень олимпийского чемпиона. Все, что ниже, хорошо и радостно, но само собой разумеется. Так и должно быть. Не я, значит, кто-то другой из команды мог бы победить на этапе. Сегодня я, завтра Дементьев, послезавтра Иван Алыпов, через неделю Николай Панкратов. Мало того, что в нашей команде это каждый может, так еще и 30 человек иностранцев. Конкуренция у нас очень высокая. В биатлоне такого нет.
— Почему вы дружите именно с Дементьевым?
— Не только потому, что мы оба за Ханты-Мансийск бегаем. Может, я всегда его больше понимал? Ведь он человек своеобразный. Но очень добрый. Делить с ним один номер не очень просто. Он засыпает быстрее, а я люблю абсолютную тишину. В европейских гостиницах часто кровати вместе составлены, так Женя может во сне и по лицу меня невзначай ударить, и бормотать. Недавно как заорет: "Сергей!" Я в шоке. Оказалось, приснилось что-то страшное, и Женька позвал на помощь своего приятеля-биатлониста. Но мы практически не ссоримся, а если ссоримся, то оба быстро отходим. Дементьев вообще не обижается ни на кого, с кем бы ни ругался. А я все принимаю близко к сердцу. Могу долго думать, почему поругался. Из-за этого, может, у меня бегать не получалось. Может, поэтому спринт до сих пор не получается. Спринтеры — они безбашенные.
— А разве то, что вы в субботу вышли на старт с дикой болью в спине, называется как-то иначе?
— Мне повезло. Хотя я, наверное, был немножко сильнее, и поэтому Тобиас Ангерер пропустил мой рывок на последнем подъеме. Я счастлив выиграть впервые в карьере личную гонку именно в России. А бежать не хотел. Не то что боялся, а болит спина — и все. Застудил и заработал межреберную невралгию. Но в последний момент сказал тренеру: побегу, потому что мы в России. А там как будет. Если сойду, ничего не говорите, потому что знаете мою проблему. Массажиста и доктора измучил за два дня до старта. Они каждые два часа меня массировали и мазали кремами.
— Вы показываете хорошую форму с начала сезона, есть ли шанс удержать ее до чемпионата мира?
— А Бородавко говорит, что форма наша еще не подошла. Я ему доверяю, хотя в душе сам переживаю, что форма может упасть и дальше у меня ничего не получится. Но в циклических видах от колебаний формы никто не застрахован. Даже на пике она все равно "играет". Или лыжи не поедут. Не потому, что смазчики виноваты — кстати, наши смазчики, считаю, лучшие в мире, а просто сам выберу не ту пару лыж и отлечу на 40-е место. Но это ни о чем не говорит, ведь на следующей гонке могу опять подняться на первое.
— В приметы верите?
— Верю. Не делаю прогнозов и не фотографируюсь перед стартом. Но больше верю в себя. А перед "тридцаткой" в Рыбинске не верил, потому что всю ночь не спал. Утром встал — недосып и жуткая вялость мышц. Подумал, в таком состоянии выиграть невозможно. Но получилось. Стартовали — и я перестал думать о спине. Видел только соперников: лишь бы не отстать. Вспоминал о спине, когда делал рывок. Видимо, организм был в тонусе, раз меня не сломали ни недосып, ни боль. Мышцы работали сами. Это говорит о том, что правильно была сделана подготовка в Сыктывкаре, где мы упирали на силовую работу, и мышцы, что называется, переболели.
— Где еще вы выступите до чемпионата мира в Саппоро?
— На этапах Кубка мира в Отепя и Давосе. Потом на заключительный сбор команда отправится в Цахкадзор. Бородавко это место очень уважает, а мы с Дементьевым чувствуем себя там превосходно. Впрочем, всем нам без разницы, в каких условиях жить и тренироваться. Юрий Викторович давно приучил нас адаптироваться ко всему. Мы в таких условиях порой живем, иностранцы бы за голову схватились.
— К каким гонкам вы больше тяготеете?
— К коньковым. Но особенно хорошо получаются масс-старты на "тридцатках". "Классика" дается потяжелее. В подъем чувствую себя хорошо. Я легкий, всегда хорошо бегал кроссы, а в гору как раз лучше бегут кроссмены.
— Про Саппоро что-нибудь уже знаете?
— Только то, что трасса там горная и тяжелая. Приеду, гляну, прокручу в голове варианты, и потом все будет видно.