Сегодня в Тбилиси пройдут похороны Тенгиза Абуладзе — режиссера, с чьим именем связаны расцвет грузинского кино и переломные события послевоенной истории всей советской культуры. Абуладзе — чуть больше месяца назад ему исполнилось семьдесят — был старейшиной и неформальным лидером нескольких поколений грузинской кинорежиссуры, входившей в жизнь на протяжении 50-80-х годов.
Вместе с Резо Чхеидзе они, молодые выпускники ВГИКа, пришли на "Грузию-фильм" в год смерти Сталина. Первая же их совместная картина "Лурджа Магданы" получила международную известность — призы каннского и других фестивалей и стала началом освобождения кинематографа от догм. Фильм "Чужие дети" (1958) и "Я, бабушка, Илико и Илларион" (1963) утвердили место Абуладзе как ведущего "грузинского неореалиста" — художника эмоционального и лиричного. Атмосфера и художественный стиль этих картин целиком отвечали оттепельному сознанию, новому постижению азов гуманизма.
В 1968 году появляется фильм "Мольба", ставший манифестом "поэтического кино" в его грузинском варианте. Выстроенный на основе произведений Важа Пшавелы в жанре философической притчи, он поразил в свое время эффектами черно-белой экранной графики и был воспринят как нечто в высшей степени элитарное. "Мольба" наряду с украинскими и среднеазиатскими фильмами "фольклорной школы" стала средоточием дискуссий о поэтическом кино. Путь этот был признан тупиковым, а метафоричность языка — идеологически сомнительной и чуждой народу.
В пору застоя, когда уже были разгромлены попытки кинематографического "сопротивления" в других республиках, на берегах Куры чудом сохранилось и расцвело искусство неомифа. Таким мифом стал в частности, "золотой век" Грузии, ее колоритнейшее belle epoque: именно в ней разыгрывается действие фильма Абуладзе "Древо желания" (1977). Живописное богатство этой фрески, в центре которой мотив грузинских Ромео и Джульетты, получило равно высокую оценку дома (Госпремия Грузинской ССР) и за границей (приз "Давид" имени Висконти).
Однако пик славы ждал Абуладзе в 80-е годы — годы "Покаяния". Картина, полуподпольно запущенная в производство при поддержке Эдуарда Шеварднадзе (тогда — главного коммуниста Грузии), по окончании съемки была наглухо заперта в студийный сейф. На тайном просмотре, устроенном на студии, в зале сидели Абуладзе, Чхеидзе и председатель конфликтной комиссии Союза кинематографистов из Москвы — в будку киномеханика набилось с десяток любопытных. Прошло еще полгода, прежде чем "Покаяние" получило благословение высших кремлевских инстанций и вышло на экраны страны. Появление этой антитоталитарной картины произвело бурю в умах, перестроечная пресса тут же принялась клеймить тирана, требовать покаяния и поиска дороги к храму. А еще через полгода состоялась международная премьера картины в Канне, знаменуя первый пик перестроечной моды.
Впоследствии, когда шок открытия остался позади, "Покаяние" не раз подвергалось ироническим выпадам со стороны раскованной новой генерации критиков. Объектами иронии становились и религиозный мессионизм, и трагедийный надрыв, и "латиноамериканская цветистость стиля". Однако оспорить историческую роль, которую сыграл этот фильм в жизни всей, тогда еще единой страны, вряд ли кому удастся. Картина Абуладзе не только положила начало расчету со сталинизмом и стала звучной увертюрой перестройки, но и поставила точку в растянувшемся на десятилетия этапе официальной советской культуры, чьим главным секретным оружием был эзопов язык. Концентрация аллегорий у Абуладзе была настолько велика, что конструкция лопнула, и секрет Полишинеля вышел наружу.
"Покаяние" не случайно стало лебединой песней Абуладзе. Трудно отделаться от ощущения, что и болезнь, оторвавшая режиссера от работы в последние годы, не была случайной. Он сделал свое дело — но вряд ли он предполагал, каковы будут последствия начатого. Он ушел из жизни в смутное время, когда дорогу к храму еще искать и искать. Труп тирана по-прежнему имеет свойства оживать, и не надо быть мистиком, чтобы обратить внимание на дату смерти Тенгиза Абуладзе, практически совпавшую с последним днем "вождя народов".
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ