конец эпохи
Именно Сапармурат Ниязов (Туркменбаши) успешно воплотил в жизнь две концепции, над осмыслением которых путинский Кремль все еще отчаянно бьется — "энергетическую империю" и "суверенную демократию".
Ничего лишнего, только империя
Туркмения под руководством Великого Сердара стала эталоном "энергетической империи" — государства, которое живет исключительно за счет экспорта энергоносителей и видит свою единственную историческую задачу в наращивании этого экспорта.
В таком государстве уместны лишь две отрасли экономики — добыча сырья и индустрия удовольствий, позволяющая потратить часть сырьевых доходов, не выходя из имперских пределов. Никакие излишества — технологические, интеллектуальные, культурные, социальные — "энергоимперии" не требуются. И Туркменбаши это блестяще продемонстрировал. В его Туркмении практически уничтожено национальное высшее образование — в вузах учатся всего два года, часть факультетов ликвидирована. Великий Сердар упразднил еще несколько вещей, отвлекающих нацию от добычи и экспорта газа — классический балет, оперу, цирк. "Я не понимаю балет,— изрек некогда властитель газовых песков.— Зачем он мне?"
Твердо следуя логике сырьевой государственности, покойный "государь туркмен" в 2005 году ликвидировал одно из ключевых достижений покинутого социализма — пенсионное обеспечение. Мотивировочная часть решения была, как всегда, безукоризненной: нет смысла платить людям, которые работали на СССР и не внесли никакого вклада в строительство независимой туркменской государственности. И вполне логично, что в процессе воплощения энергоимпериалистической доктрины Туркменбаши решил избавиться от самой образованной части населения своей страны — русских. Весной 2003 года был ликвидирован институт двойного туркменско-российского гражданства. Владимир Путин с этим согласился, поскольку в качестве компенсации президент получил контракт, по которому "Газпром" в течение 25 лет выкупает весь туркменский газ.
Объявив войну излишествам и пережиткам советской старины, Сердар не забывал про главное и современное. Например, про строительство зоопарка в пустыне Каракумы, где должны жить самые настоящие антарктические пингвины, и про ледовый дворец на 1000 человек в горах Копетдага.
Гений суверенитета
Не прибегая к помощи премудрых толкователей снов и придворных рок-поэтов, Сапармурат Ниязов очень четко ответил на проклятый вопрос "что такое суверенная демократия?". Суверенная демократия есть международный контракт примерно следующего содержания:
а) я, правитель некоей небольшой страны, удаленной от мировых центров силы, обязуюсь употреблять все материальные ресурсы моей страны во благо "цивилизованного мира" — больших взрослых государств, а также транснациональных корпораций, способных влиять на позицию взрослых государств;
б) я обязуюсь также изолировать себя от внешнего мира, не вмешиваться в дела сопредельных государств и никоим образом не мешать мировым центрам силы делать то, что они считают нужным;
в) мировые центры силы и особенно "цивилизованный мир", со своей стороны, не вмешиваются в мои дела и дают мне право делать с моей страной и моим народом все, что мне угодно.
И "цивилизованный мир" принял условия этого контракта. Напрасно туркменские оппозиционеры бились головой о кирпичную стенку атлантического царства свободы. Туркменбаши позволяли все и прощали все. Тут мы уже не говорим про Путина, не обратившего внимания на изгнание русских из Ашхабада. Но как не вспомнить корпорацию DaimlerChrysler, которая профинансировала подарочное немецкое издание священной книги Туркменбаши "Рухнамы", чтобы получить крупный контракт с управлением делами туркменского президента? Интересно, что сказала бы немецкая общественность, если бы легендарный автопроизводитель вступил в подобные отношения, скажем, с Ким Чен Иром? Да и Deutsche Bank, где хранятся лично-государственные средства усопшего, никаких упреков не боится.
Большая разница
Тут Владимир Путин и прочие кремлевские обитатели начинают обычно скрипеть зубами. Как же так — российский режим при Путине в семь раз либеральнее и в четыре раза демократичнее туркменского. Почему лицемерный Запад, давший азиатскому тирану построить и энергетическую империю, и суверенную демократию, не дает нам поиграть в эти игрушки?
Дело в том, что и "энергетическая империя", и "суверенная демократия", подходят лишь для государств второй геополитической лиги, или, в устаревшей терминологии, для стран третьего мира. Тех стран, которые (см. п. "б" описанного выше контракта) заведомо и откровенно признают, что они "глухие углы" человечества и не имеют претензий на особую роль в окружающем мире, а также амбиций, выходящих за их собственные границы. Страна же, у которой есть ядерное оружие и постоянное кресло в Совете Безопасности ООН, по определению не может рассматриваться как "глухой угол". И потому с правителями такой страны циничный Запад договор о суверенной газовой демократии подписывать не станет.
Да, Владимир Путин сделал немало, чтобы снизить геополитический вес России почти до уровня туркменского. Ведь именно при Путине с его истерически-сырьевой неуступчивостью Москва перестала быть неформальным центром бывшего СССР и источником легитимности постсоветских режимов. Но есть факторы, которые не зависят даже от Путина,— например, гигантская территория России и спящие амбиции ее народа. Запад не готов поверить, что русский медведь никогда не захочет вновь встать на задние лапы и потревожить мир уязвленно-наступательным рыком. А потому и не готов увидеть во Владимире Путине всего лишь крупного газового трейдера.
Есть и еще одна существенная разница между усопшим туркменским и здравствующим российским лидерами. Первый был учредителем собственного государства, единственным источником его легитимности. Потому мог делать здесь что угодно — вплоть до запрета золотых зубов и переименования времен года. Путин же наследует традиционную легитимность российско-советской царско-генсекретарской власти. И обязан играть роль, текст которой написан несколькими десятками предшествующих поколений. А потому в использовании своей власти отнюдь не так свободен. Ведь трон его прочен, пока народ не решил, что "царь ненастоящий". И именно поэтому он не сможет — даже если захочет — отказаться от сверхдержавных атрибутов, унаследованных сегодняшней Россией от исторических правопредшественников.
Следовательно, ни энергетической империей, ни суверенной демократией России, к счастью, никогда не бывать. И это так — даже если кремлевские теоретики этого не понимают. А шанс стать сильной европейской страной и вернуть себе роль модератора евразийского постимперского пространства у нас есть. Его мы и должны реализовать после ухода Владимира Путина от власти.