премьера кино
В программе "Зимняя эйфория" в этом году тематически преобладают картины на тему сексуальных табу. Сегодня в качестве фильма-сюрприза покажут американский "Shortbus" (по названию полуподпольного нью-йоркского клуба), а уикенд начался московской премьерой скандальной датской "Принцессы", которая на этой неделе выйдет в прокат. О датском феномене задумался АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Трудно представить, что еще сравнительно недавно царило убеждение, будто в Дании есть все что угодно, только не кино. Сегодня ясно, что "Догма", придуманная Ларсом фон Триером, была не просто эстетской выдумкой, а великолепной провокацией, которая расшевелила кинематограф по всему миру. А в Дании привела к появлению первоклассного кино, уже совсем не обязательно "догматического". Эстетика "Догмы" с дрожащей камерой и квазилюбительской съемкой не без язвительности обыгрывается в "Принцессе": 20 процентов фильма представляют собой видеоматериал, живописующий жизнь секс-звезды Кристины (творческий псевдоним — Принцесса), который любит рассматривать тоскующая по маме ее пятилетняя дочь Мия. Удочеривший ее священник Август, брат погибшей от наркотиков Кристины, всячески пытается отвадить ее от дурной привычки, но с переменным успехом. Иногда Мия становится очаровательным и вполне невинным ребенком, но вдруг в ней просыпается дьявол, и она начинает имитировать неприличные профессиональные жесты и рваться к инфернальному Чарли — хозяину подпольной порнофабрики, который, оказывается, успел развратить девочку.
Все это, вероятно, не было бы столь увлекательно, если бы основные 80 процентов фильма не были выполнены в технике анимации. Именно это позволяет включить сцены детских сексуальных игр без особого риска быть заподозренным в педофильском грехе. Плюс эпизоды довольно жесткого насилия, в кольце которого оказывается и сам Август, и втянутая в него Мия, с большим удовольствием и не без кровожадности расправляющаяся со своими совратителями. Фишка фильма в том, что он вместе с героем-священником объявляет крестовый поход против "порнофикации общества", но мультипликационный сдвиг лишает этот сюжет плоской назидательности, заставляя рассматривать происходящее как несомненно болезненную, но при этом вдохновенную фантазию, а не как руководство к действию.
Режиссер Андерс Моргенталер, автор детских книг, культовых комиксов и мультсериалов, предпринял экспериментальную попытку привить росток японского взрослого анимэ к древу европейского социально ангажированного кино — и получился экзотический гибрид. Сказать, что эксперимент удался в полной мере, было бы преувеличением, но цель спровоцировать растерянную зрительскую реакцию достигнута тем в большей степени, чем большее раздражение вызывает "Принцесса".
Рефлексии на тему насилия как единственного ответа на болезни общества ведут отсчет издавна: вспомним хотя бы таксиста Тревиса из фильма Мартина Скорсезе, который, будучи травмирован сначала вьетнамской войной, а потом адом ночного Нью-Йорка, устраивал бойню в публичном доме. Священник из "Принцессы", хотя и имеет личную мотивацию (смерть сестры), выглядит еще менее справедливым мстителем. Ведь именно он предпочел миссионерскую работу за границей спасению Кристины, чье "моральное падение" происходило прямо под боком у героя, у него дома. Так что "крестовый поход" выглядит двусмысленно, а стрелы фильма метят в том числе и в пуритан-моралистов, гораздых любить человечество в целом, но не человека в отдельности. И здесь, как и во всей датской "постдогме", проглядывает едкий взгляд на мир Ларса фон Триера, который и сам давно грозится снять нетрадиционный порнофильм, а пока предоставил площадку своему коллеге на славной студии Zentropa.