выставка живопись
В галерее "Ковчег" открылась выставка "Аллеи культуры, лужайки отдыха. Сады и парки в российском изобразительном искусстве ХХ века". По запечатленным художниками тропинкам прогуливалась ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Из всех тематических выставок, регулярно устраиваемых "Ковчегом", "Аллеи культуры, лужайки отдыха" вроде бы провоцируют на куда более банальные культурные обобщения, нежели, скажем, выставки, посвященные курению, газетам или советским собраниям. Тактичность кураторов тут заключалась именно в том, чтобы не спровоцировать публику на всяческие совсем уж оторванные от художественных реалий высокопарности и не заставить, скажем, искать в ЦПКиО им Горького образ рая. Сама фактура выставки не дает совсем уж оторваться от земли: к чему досужие размышления о вечном, когда есть столько занимательнейших подробностей прошлого и настоящего.
"Ковчег" щедро показывает как всяческие курьезы, так и просто отличные произведения. На выставке можно обнаружить, например, едва ли не единственный портрет Никиты Хрущева с волосами (Павел Спасский, "Хрущев и дети", 1938), и работу неизвестного автора 1920-х годов "Общежитие красных летчиков", запечатлевшую бодро порхающие над парком вокруг Петровского замка "этажерки", огромную демоническую картонную голову кота — настоящего Бегемота, созданную для какого-то "паркового действа" 1930-х Иваном Ефимовым, и трогательнейшее произведение соц-артиста-примитивиста Аркадия Петрова "Фиалка цветет". На нем изображено, как по проспекту Калинина идет Мэрилин Монро. Хронологическое начало выставки — произведения Михаила Ларионова, Константина Юона и ранняя символистская работа Ольги Розановой, впоследствии ставшей "Малевичем в юбке". Искусство наших дней тут также на все вкусы — от Натальи Нестеровой до Константина Батынкова.
Прогулки по паркам, как известно, располагают к размышлениям. А тема выставки неминуемо отсылает к одной из главных культурологических оппозиций, а именно "природа--культура". Именно с этой точки зрения интереснее всего было сравнивать отношение ко всевозможным насаждениям в русском, советском и постсоветском искусстве. Сначала кажется, что для художников начала века, например, мирискусников и их единомышленников (а в "Ковчеге" можно увидеть и Александра Бенуа, и Константина Сомова, и Александра Головина) парки, все эти Павловски и Версали, несомненно, принадлежат культуре. Но в то же время это культура, созданная явно до них давно канувшими в небытие поколениями, буквально "поросшая быльем" и обретшая некую безличность природы.
Зато советское время вновь утверждает "парк культуры": сады здесь не растут сами собой, но обязательно насаждаются народом, а вернее, пекущейся об этом самом народе властью и за них по идее надо благодарить так же, как это делают персонажи хрестоматийного плаката Виктора Говоркова "Спасибо любимому Сталину за счастливое детство". Изображающие "парки культуры" художники 1930-х призывали не столько к созерцанию пейзажа, сколько к его активному использованию: в этих парках прыгают с парашютных вышек, запускают планеры или просто бегут по аллеям — то ли в качестве физзарядки, то ли в приступе паники, как на весьма загадочном рисунке Валерия Тарасенко "Бегущие" (конец 1930-х).
Впрочем, многие из этих парков отдыха все же остались от предыдущей культуры. И даже бравые советские защитники отечества, оказавшись среди старинных гипсовых грифонов, начинали вести себя столь же фривольно, как и герои каких-нибудь галантных сцен, как о том свидетельствует картина Константина Корыгина "Военный дома отдыха в Марфино", на которой бравый военный в галифе подсматривает в полевой бинокль за другим человеком в форме, флиртующим с барышней. А в плакате 1924 года, представляющем своего рода наглядный график того, как "в 1905, 1906 и 1907 гг. крестьянство громило помещичьи усадьбы", задним числом чувствуется упрек — лучше бы оставили эти самые усадьбы под парки культуры и отдыха.
Что же касается современных художников, то для них те самые советские парки культуры вновь врастают в природу. И гипсовые "Пионер с горном", "Футболист" или "Мальчик, играющий на барабане" из альбома "Забытые идеалы счастливого детства" покойного основателя неоакадемизма Тимура Новикова пребывают в том же элегическом небытии, что и прячущаяся в дощатом домике озябшая античная статуя в зимнем "Летнем саду" Мстислава Добужинского.