Специальный представитель Евросоюза в Закавказье ПЕТЕР СЕМНЕБИ в интервью специальному корреспонденту Ъ ОЛЬГЕ Ъ-АЛЛЕНОВОЙ подвел итоги российско-грузинских отношений в уходящем году.
— Вы весь год работали на Южном Кавказе и были свидетелем ухудшающихся отношений между Россией и Грузией. Результатом этого стал окончательный разрыв Абхазии и Южной Осетии с Грузией. Однако позиция ЕС в отношении этих регионов не изменилась: вы настаиваете на возобновлении переговоров между сторонами. Не кажется ли это бессмысленным?
— Действительно, 2006 год был очень сложным. События, которые случились в Грузии (я имею в виду референдум в Южной Осетии и усиление напряженности между Абхазией и Грузией), произошли на фоне ухудшающихся отношений между Грузией и Россией, что еще больше осложнило ситуацию. В Абхазии стороны вообще практически прекратили все контакты друг с другом. Референдум о независимости в Южной Осетии и параллельные выборы, где избран альтернативный президент республики, по нашему мнению, не только были нелегитимны, но и не способствовали урегулированию конфликта. Мы заявляли, что не признаем ни те, ни другие выборы. То, что сейчас в Южной Осетии две власти, серьезно осложняет усилия по решению проблем конфликтных регионов. Были серьезные разочарования и по Нагорному Карабаху, в отношении которого мы имели большие ожидания в начале года. Между сторонами начинался серьезный переговорный процесс, но референдум в Нагорном Карабахе его перечеркнул. Мы сожалеем, что он произошел именно когда начались подвижки в переговорном процессе.
— ЕС не признает выборы и референдумы, самопровозглашенные республики эти референдумы все равно проводят и будут проводить. Это тупиковая ситуация. Может быть, Евросоюзу стоит более гибко подойти к вопросу этих непризнанных республик? Ведь право наций на самоопределение — один из главнейших принципов международного сообщества.
— Мне кажется, ставить вопрос таким образом не совсем правомерно. Переговорный формат еще не исчерпан, и нужно сделать все возможное, чтобы использовать его возможности. Когда он будет исчерпан, мы станем искать другие методы. А пока мы твердо убеждены, что все эти вопросы надо решать исключительно в рамках переговорного процесса. Мы признаем право наций на самоопределение, но существует и другой принцип международного права — принцип территориальной целостности, и Евросоюз твердо стоит на позиции его соблюдения. Вопросы о статусе этих республик надо решать на уровне всех заинтересованных сторон.
— Сейчас и в Абхазии, и в Южной Осетии существует фактически по два правительства. Насколько я понимаю, те правительства, которые созданы при поддержке грузинских властей, пользуются, пусть и негласной, поддержкой ЕС?
— Мы работали и работаем с де-факто лидерами Абхазии и Южной Осетии. Я недавно встречался с господином Багапшем, мы проводим консультации. Хотя, повторяю, мы не признаем правительство Абхазии. Та власть, которая существует в Кодорском ущелье, другое дело. Это не новая власть, это старое легитимно избранное правительство, которое переместили в Кодорское ущелье. Но все же формально признания ЕС нет в отношении ни одной из этих структур. Что касается Южной Осетии, то я еще не встречался с представителями альтернативного правительства Южной Осетии, но скоро собираюсь это сделать.
— Недавно появилась информация, что Россия готова предложить Грузии, Южной Осетии и Абхазии вариант конфедеративного государства Грузия, в котором Абхазия и Южная Осетия будут международно признанными самостоятельными единицами. Как Евросоюз может расценить такую инициативу?
— Думаю, это тема для серьезного обсуждения. Ясно, что решение конфликтных ситуаций невозможно, если Грузия не предоставит регионам далекоидущую автономию. Но тут может быть одно решение для Абхазии и другое для Южной Осетии, поскольку ситуация в этих регионах все-таки разная.
— Не кажется ли вам, что Россия ищет новые пути для международного признания Абхазии и Южной Осетии? Теперь уже ясно, что косовская модель для этих регионов неприменима, так как Косово будет находиться под управлением ООН, и Россия уже просто не может признать Абхазию и Южную Осетию.
— Я думаю, вопрос о признании Россией Абхазии и Южной Осетии не стоял и не стоит. Россия признала территориальную целостность Грузии в рамках существующих границ. И было заявлено, что Россия не имеет каких-либо территориальных претензий к Грузии. Так что, я думаю, это скорее надуманная проблема, чем реальная. Мы всегда говорили, что Россия является одной из важных сторон в процессе урегулирования конфликта в этих регионах, и то, что эта сторона сейчас пытается найти пути решения этой проблемы,— положительный факт. Состоялась встреча между Путиным и Саакашвили, и хотя на ней никакие вопросы не были решены, все же такие встречи могут служить началом нового потепления в отношениях между двумя странами. И сейчас появился повод для, я бы сказал, осторожного оптимизма.
— Как Евросоюз оценивает те экономические санкции, которые Россия применила в отношении Грузии? Я имею в виду прежде всего повышение цен на газ.
— Понятно, что давно надо было перейти на рыночные механизмы в вопросах ценообразования на газ. Но с другой стороны, если это происходит внезапно и за короткий срок, это создает проблемы и вызывает озабоченность не только у Грузии, но и у Евросоюза. Насколько мне известно, Грузия ведет переговоры с соседними странами и собирается покупать газ из альтернативных источников.