Ответ на вопрос, захочет ли Франция, чтобы ее президентом стал такой политик, как Никола Саркози, во многом определит пути дальнейшего развития одной из ведущих демократий западного мира. Очевидно, что Никола Саркози, как никто другой среди других претендентов на пост главы государства — и правых, и левых, имеет четкие представления о том, что нужно делать с Францией, переживающей один из труднейших периодов своей новейшей истории. Эта готовность без запинки дать ответы на все вопросы, предложить простые рецепты лечения нынешних недугов не могут не притягивать к нему значительную часть избирателей. Твердая рука, патриот, радикальный реформатор проблемной экономики, не боящийся прибегнуть к шоковой терапии, и в то же время борец с безработицей, и, наконец, политик, претендующий на роль истинного демократа, способного внести гармонию в отношения между коренными французами и иммигрантами,— все эти качества пытается демонстрировать второй человек во французском кабинете, который рассчитывает переехать в Елисейский дворец.
Велик соблазн проголосовать за человека, который позиционирует себя не просто как выдвиженец партии власти, а как новый национальный лидер, способный найти смелые неординарные ответы на ожидания и страхи французов. Однако способен ли Никола Саркози стать консолидирующей фигурой и на какой основе может произойти консолидация? Вспоминается, что когда в 2002 году перед Францией ребром встал вопрос: Жак Ширак или лидер ультраправых Ле Пен, испугавшиеся перспективы получить в качестве главы государства господина Ле Пена французы моментально объединились на почве неприятия правого радикализма. Забыв про свои разногласия, правые и левые тогда дружно проголосовали за Жака Ширака. Но проблема Никола Саркози заключается в том, что ему "фактор Ле Пена" не поможет — на сей раз ультраправого пугала, способного обеспечить победу кандидату от партии власти, не будет. А другого равноценного козыря у него нет. Между тем то, что выглядит как сила Никола Саркози, оказывается его слабостью. И главный парадокс заключается в том, что этот политик, имеющий наибольшие амбиции объединить нации, при этом имеет наименьшие шансы это сделать. Потому что он — фигура сколь притягивающая, столь и отталкивающая.
Как бы он ни старался, Никола Саркози обречен оставаться "чужим среди своих и своим среди чужих". Его оппоненты — это не только левые, но и соратники по партии, которым претит его радикализм. Кроме того, его ненавидят и ультраправые, чьи лозунги он пытается перехватить. А что касается избирателей, то если одна часть Франции готова кричать "Саркози — наш президент!", то другая ее часть столь же решительно заявит: "Лучше дьявол, чем Саркози". Напомним, что своим главным врагом участники прошлогодних студенческих бунтов (наиболее активная часть общества) называли главного французского силовика. Таким образом, поддавшись соблазну отдать судьбу нации в руки Никола Саркози, французы сыграют в рискованную игру, подвергнув свою демократию испытанию, которого она может не выдержать.