Маргарет А. Сэлинджер. Над пропастью во сне: мой отец Дж. Д. Сэлинджер. Воспоминания. СПб-М.: Лимбус Пресс, 2006
"В мире, где я росла, люди почти не показывались... Нашими ближайшими соседями были семь замшелых могильных камней" — так начинается книга Маргарет А. Сэлинджер. Зная, что Джером Дэвид Сэлинджер вот уже много десятилетий живет в лесу, в доме, спрятанном от людей и посторонних взглядов, и имеет тяжелый нрав, можно было предположить, что детские воспоминания его дочери окажутся болезненными. Но степень этой болезненности превосходит любые ожидания. Отец, который не видел или не хотел видеть послеродовой депрессии матери, отваживал всех возможных ее помощников, не жаловал врачей, уезжая по писательским делам в Нью-Йорк, бросал семью в лесу на недели, а то и на месяцы и при всем при этом в доме, где не было ни горячей воды, ни нормального отопления, "требовал комфорта как на Парк-авеню". Мать, не выдержавшая такой жизни и оставившая отца. Но не развал семьи, не новые подруги отца и не сложная судьба матери стали сутью этой грустной книги. Главное, что сообщает нам дочь писателя, состоит в следующем: вся прелесть "ненормальности" героев Сэлинджера, которая заставляет читателей видеть в их одиночестве свою боль и тоску, все это в крайне сконцентрированном виде было в самом Сэлинджере. То, что он рассеял по разным героям, жило в нем одном. Жило и поедало его и его близких. Он, взрослый, состоявшийся человек — и нервный подросток Холден Колфилд, и вся семейка Глассов, и герой "Голубого периода де Домье-Смита".
Татьяна Москвина. Вред любви очевиден. Киноповести. Рассказы. Эссе. СПб-М.: Лимбус Пресс, 2006
Издательство "Лимбус Пресс" любит женскую прозу. А из женщин больше всего оно любит Татьяну Москвину. И готово печатать все, что выходит из-под ее пера, не без оснований почитая его золотым. На этот раз в книгу вошли эссе, один личный дневник и совсем новый для Татьяны Москвиной жанр кинопрозы (это по разряду художественной литературы, так что здесь мы говорить о ней не будем). В эссе и дневнике читателям и почитателям Татьяны Москвиной явится автор сильно измененный. Не до неузнаваемости, конечно,— госпожа Москвина по-прежнему бескомпромиссна и страстна, по-прежнему любит, когда хорошо говорят на русском языке, и готова анализировать массовое и элитарное искусство. Наблюдаются и перемены — автор нашел себе врага (Пятый телевизионный канал), нашел в себе силы худеть и понял про себя главное. Татьяна Москвина, кажется, готова согласиться с тем, что она все меньше критик и все больше писатель. А это значит, что рецензии на ее книги будут появляться теперь в другой колонке.