Аманда Лир родилась в Гонконге, в 60-е годы она училась живописи в Париже, где познакомилась с Сальвадором Дали, позже работала как модель в "свингующем" Лондоне. Дэвид Боуи помог начать ей музыкальную карьеру, Сильвио Берлускони пригласил вести телешоу, потом начались съемки в кино. БОРИС Ъ-БАРАБАНОВ постучался в гримерку АМАНДЫ ЛИР на фестивале "Дискотека 80-х".
— Вы все еще работаете на ТВ?
— Не знаю как в России, но во Франции, в Италии телевидение совсем испортилось, остались одни дешевые, вульгарные реалити-шоу. С телевидением я завязала и вернулась к своей первой любви — к живописи, она заменяет мне наркотики и посещения психотерапевта. Я живу и пишу картины в Провансе, в доме с оливковыми деревьями, в котором когда-то жил Ван Гог. Выезжаю только ради своих выставок или съемок в кино, вот в этом году снялась в комедии "Oliviero Rising" с Винсентом Галло. Я счастлива, что мой телефон разрывается и в моем календаре нет свободного времени. Мне повезло больше, чем другим девушкам моего поколения. Бонни Тайлер, Грейс Джонс — где они сейчас?
— А в каких вы отношениях с музыкой?
— Когда закончилась эпоха диско, я думала, что закончилась и моя карьера певицы. Но, как мы видим на этом фестивале, существует ностальгия по диско. Даже Мадонна выпустила диско-альбом и стала носить прическу как у меня. Только что я выпустила новый альбом. Это не диско, это красивые песни о любви из репертуара Пегги Ли, Ширли Бейси, Нины Симон, Жюльетт Греко. Я чувствую, что именно эти песни, а не диско подходят мне больше всего.
— В России вышла ваша книга о Сальвадоре Дали. Пишете что-нибудь еще?
— Я не считаю себя писателем. Тогда было столетие Дали, издатели упросили меня написать о нем, поскольку я его хорошо знала. Возможно, я написала бы что-либо подобное об Энди Уорхоле. Но книгу о самой себе я не стала бы писать. Я не мать Тереза, чтобы моя биография была кому-нибудь интересна.
— Вы поддерживаете отношения с кем-нибудь из тех, кто был рядом с вами в 70-е?
— Большинство из них умерли. С Дэвидом Боуи мы не виделись лет 30. Мика Джаггера я встречала в одном китайском ресторане в Лондоне. Мы довольно тесно общаемся с Брайаном Ферри. Но все же это в основном мимолетные встречи на каких-нибудь вечеринках, привет-привет — и все. Да и я к тому же комфортнее всего чувствую себя наедине с собой, со своими кошками и картинами. Одиночество — прекрасная вещь.
— Мы знаем, что в ваших жилах течет русская кровь. Как это сказывается на вас?
— Русская кровь досталась мне по материнской линии. У матери было особое ощущение драматизма жизни, оно передалось и мне. Мать все принимала близко к сердцу. Она же научила меня не доверять мужчинам, придя к этому после развода с моим отцом, англичанином. Общаясь в кругу Сальвадора Дали и Галы, я часто встречала русских, у них бывали Мстислав Ростропович, Галина Вишневская, Рудольф Нуреев. Гала болтала с ними по-русски, мы с Дали ничего не понимали, но очарование Россией осталось у меня до сих пор. Не могу сказать того же, например, об Италии, хотя мой бойфренд — итальянец. Я бы не смогла жить в Италии. А Россия меня привлекает, несмотря на вечный холод и темноту. Здесь есть какая-то магия.