Вчерашний день стал настоящим бенефисом Бориса Акунина. В продаже появился его новый сборник повестей и рассказов "Нефритовые четки". А с интернет-аукциона как раз ушел "перстень Порфирия Петровича", артефакт из его предыдущего проекта "Ф. М.". К тому же все эти события удивительным образом совпали по времени с церемонией литературной премии "Большая книга". Премия намеревалась дать весомые деньги за весомые книги. А Борис Акунин как-то так ненавязчиво показал, "кто" здесь большая книга и где настоящие деньги. Все деньги, вырученные от продажи перстня, он отдал в РФП ИД "Коммерсантъ". А его 700-страничные "Нефритовые четки" сразу вышли рекордным тиражом 500 тыс. экземпляров.
Последний раз мы встречались с Эрастом Петровичем Фандориным, когда он применял свой дедуктивный метод в борьбе с японской преступностью. Об этом был роман "Алмазная колесница" и новелла "Сигумо", которая перекочевала в "Нефритовые четки" из "Кладбищенских историй". Все остальные тексты здесь новые. Их география значительно расширилась: действие рассказов и повестей переносится из Москвы в Сибирь, из Англии в Америку. И даже — в Рио-де-Жанейро. Конечно, на особом положении Москва — с ее колоритной бандитской жизнью, двуличными аристократами и прочими плутократами: в общем та самая "Россия", которую, как оказывается, не так уж и жалко потерять.
А какая знатная у этих текстов постмодернистская "подкладка", словами не описать. Советую сразу обратить внимание на "посвящение" десяти классикам детективного жанра. Имена Эдгара Аллана По, Жоржа Сименона, Агаты Кристи выстроены в неслучайной последовательности — каждое соответствует определенному тексту Бориса Акунина. Например, "Скарпея Баскаковых" — это... "Собака Баскервилей" а-ля рюс. А "Нефритовые четки" — наш "китайский" привет Роберту Ван Гулику. Конечно, все не так элементарно: намеки и цитаты скачут по сборнику словно блохи, и Шерлок Холмс со своим "Уотсоном" могут появиться в самой неожиданной новелле.
Кажется, если бы японцы придумали такой удивительный компьютер, в который можно было бы впихнуть всю русскую историю, всю мировую литературу, весь атлас мира и заправить все это седыми височками господина Фандорина, все равно лучше не получилось бы. Борис Акунин, словно Гарри Каспаров, победил компьютер. Он сам стал "человеком-пентиумом". Вообще-то писатель уже давно выстраивал свою "виртуальную империю". Неслучайно он озаботился тем, чтобы дать сыщику Фандорину несколько жизней,— персонаж-то немного картонный, а генеалогическое древо как у живого: и предки есть, и потомки — и все прекрасно прыгают под акунинскую детективную дудку. Но именно новый сборник придал этой виртуальной местности новую объемность.
И вот переворачиваешь последнюю страницу книги, а там сюрприз! Это — настоящее определение жанра "Нефритовых четок". Черным по белому — это "компьютерная игра". Кликнем мышку, зайдем в интернет — и получим исчерпывающую рецензию: "Междужанровый детектив, интеллектуальный экшн, на трехмерном движке. Типичный потребитель данного продукта — от 15 до 45 лет, пол — любой, интеллект — средний и выше, достаток — средний и выше". Хоть речь тут идет о самой настоящей компьютерной игре "Нефритовые четки", которая появится в продаже весной, нельзя не согласиться, что именно этот образ как нельзя подходит и самому литературному "продукту". Впрочем, у читателя всегда остается возможность самому "очеловечить" литературный "софт".
И вот где находится бьющееся "сердце" этой компьютерной игры. Неслучайно древние китайские четки помогают главному акунинскому герою. С их помощью Фандорин заставляет работать свои "маленькие серые клеточки". Помимо экшна проект обладает еще и просветительской функцией: тут, конечно, господин Акунин выгоднейшим образом отличается от нашего квазинационального, сермяжного фэнтези. И в этом смысле ключевым текстом сборника, без сомнения, является повесть "Перед концом света". В этой скромной, но обаятельной интерпретации "Имени розы" Умберто Эко автор вновь сумел задеть главный нерв российской истории. На этот раз Фандорин отправился далеко на север, чтобы проследить ход переписи населения 1897 года (той самой, в которой, кстати, участвовал Антон Чехов). Благородный Эраст должен остановить раскольников, которые, испугавшись "бесовской" переписи, стали целыми семьями закапывать себя заживо. То есть на манер Вильяма Баскервильского продемонстрировать преимущество дедукции перед вековыми предрассудками. Тут герою есть с кем подискутировать: извечный спор ведут ретрограды и прогрессисты. Рядом оказываются "свет и тьма", священные тексты и светские газеты, лисьи шубы и фотоаппарат "Кодак". Особенно колоритен местный интеллектуал из народа Лев Сократович Крыжов, вовсю обличающий "косность, суеверие и тупое мужицкое упрямство". Читаешь и думаешь: только бы Акунин не сделал этого "революционера" убийцей.
Борис Акунин. Нефритовые четки. М.: Захаров, 2006