Некоторое время после своего возникновения джаз считался прерогативой чернокожих музыкантов. И по сей день остались еще люди — их, впрочем, немного — которые стоят на этой позиции, игнорируя многочисленные примеры талантливых и даже гениальных белых джазменов: исключения, по их мнению, только подтверждают правило. С годами джаз менялся, он познал множество течений и направлений, он братался то с роком, то с классикой, то с фольклорной музыкой, он переболел авангардом в разных формах, его способность к импровизации и интерпретации позволяла исполнить в джазовом ключе любую мелодию, когда-либо написанную нотами на нотной бумаге; джазовые композиции стали исполнять и сочинять американцы, французы, русские, поляки, китайцы. И все же до последнего времени считалось, что джазовая традиция сильна лишь в больших странах. Однако сейчас все громче заявляют о себе в джазе более скромные государства, обнаруживая целые школы композиторов и исполнителей, не уступающие своим могучим соседям. В частности, чванливым французам пришлось признать, что бельгийцы, спокон веку играющие во французских анекдотах роль традиционного чукчи, наступают им на пятки на музыкальном поприще. Бельгийский джаз живет и здравствует, и кроме таких хорошо известных западному меломану музыкантов, как Бобби Жаспар (Bobby Jaspar), Рене Тома (Rene Thomas), Джек Сельс (Jack Sels), Фрэнси Боланд (Francy Boland) и Филип Катрин (Filippe Catherine), на горизонте бельгийского джаза то и дело вспыхивают новые звезды.
1994 год ознаменовался в Бельгии выходом нескольких дисков, каждый из которых является довольно значительным событием в музыкальной жизни Западной Европы. В первую очередь стоит назвать диск Стива Хоубена (Steve Houben) "Blue Сircumstances" (Igloo/Omd). Уроженец города Льежа, саксофонист и флейтист Стив Хоубен с детства пребывал в благоприятной для музыкального творчества атмосфере: его мать была профессиональной пианисткой, а отец на досуге наигрывал джазовые пьесы. Не удивительно, что в 12 лет, немного помучив перед этим фамильное фортепьяно, мальчик всерьез занялся флейтой. Решающим событием в его жизни было знакомство с Реем Чарльзом, которого представил начинающему музыканту его двоюродный брат Жак Пельтцер (старше Стива на 26 лет). Закончив консерваторию, Хоубен окончательно сформировал свои музыкальные пристрастия: он увлекся джаз-роком, взяв за образец Майлса Дэвиса и группу Weater Report. В 1973 году он создал собственную группу Open Sky Unit. Пятнадцать лет спустя, успев окончить престижный музыкальный колледж в Бостоне, Хоубен стал одним из знаменитейших джазменов Бельгии. Новая пластинка представляет собой некую разновидность европеизированного нео-бопа, сочетающую блестящее мастерство, изящество и смелость исполнения.
Диск Жака Пельцера (Jasques Peltzer) "Salute to the Bande Box", записанный той же фирмой грамзаписи, что и диск Стива Хоубена, к великой радости бельгийских поклонников джаза, появился после многолетнего молчания знаменитого саксофониста, известного тем, что в 1945 году сразил на месте черных американских солдат, не ожидавших услышать в Европе прямо на улице "свою" музыку, да еще в таком прекрасном исполнении. Позднее Чарли Паркер назвал Пельтцера "первым альт-саксофонистом Европы". Необыкновенно чуткий ко всякого рода влияниям, Пельтцер много работал вместе с африканскими музыкантами. Его последний диск посвящен памяти двух умерших джазовых композиторов, Тедда Дамеруна и Джиджи Грайса, которых Пельтцер считает гениальными представителями би-бопа шестидесятых годов — как выразился сам музыкант,"эпохи расцвета, навсегда запечатленной в наших сердцах".
Та же фирма Igloo/Omd выпустила пластинку Сержа Лазаревича (Serge Lazarevitch) "Walk with a Lion", признанную критиками лучшим диском этого музыканта. Конечно, ни гитариста Лазаревича, ни трубача из его команды Матье Мишеля (Mattieu Michel) даже при очень большом приближении не назовешь уроженцами Бельгии. Однако им подыгрывал джаз-банд, состоящий исключительно из коренных антверпенцев, и в целом получившийся "климатический", может быть, чуть-чуть усложненный альбом, посвященный памяти Майлса Девиса, благодаря интернациональному составу своих исполнителей достиг уровня "мировых стандартов" — если только в музыке возможны какие-нибудь стандарты.